Возможно, ты права, но я никому не позволю так говорить — никому, кроме себя. Я надеялась, что у меня вырастет послушная дочь, а не вредная тетушка.
Сорель(перебираясь на левый край дивана). Просто это такой избитый трюк.
Джудит. Избитый трюк! Чепуха! А чем лучше история с твоим дипломатом?
Сорель. Ну, это несколько другое дело, мамочка, ты не находишь?
Джудит. Если тебе представляется, что, будучи энергичной инженю девятнадцати лет, ты обладаешь абсолютной монополией на все романтические приключения в этом мире, то моя прямая обязанность — развеять твои иллюзии.
Сорель. Но, мама…
Джудит(подходит к углу рояля, ближайшему к арьерсцене, берет с рояля пустую вазу, передает ее Саймону и начинает расставлять цветы). Право, после твоих слов можно подумать, что мне лет восемьдесят. Надо было вовремя услать тебя в пансион, говорила бы теперь, что ты моя младшая сестра.
Саймон. Это бы ни к чему не привело, мамочка. Все знают, что мы — твои дети.
Джудит. И надо же мне было так сглупить — нянчить вас прямо на глазах у фотографов. Так я и знала, что еще не раз пожалею об этом.
Саймон. По-моему, это глупо — стараться выглядеть моложе своих лет.
Джудит. Конечно, дорогой, в твоем возрасте это просто неприлично. (Закончив букет, ставит вазу на рояль и подходит к правому краю дивана.)
Сорель. Но, мамочка милая, пойми, ты сама себя унижаешь, выставляя напоказ юнцов-ухажеров.
Джудит. Никого я не выставляю напоказ — в жизни этого не делала. С точки зрения морали я всегда — или почти всегда — вела себя в высшей степени мило. А если флирт доставляет мне удовольствие, почему бы мне и не пофлиртовать немного?
Сорель. Но теперь флирт уже не должен доставлять тебе удовольствие.
Джудит. Знаешь, Сорель, ты, черт побери, с каждым днем становишься все более и более женственной.
Сорель. И я этим горжусь.
Джудит(садится на диван рядом с Сорель и целует ее). Ты прелесть, я тебя обожаю. А еще ты очень-очень хорошенькая, и я жутко к тебе ревную.
Сорель(обнимая ее). Правда ревнуешь, мамочка? Как это замечательно!
Джудит. Очень вас прошу, будьте милыми с Сэнди.
Сорель. Неужели он не может спать в «Домашнем Аду»?
Джудит. Деточка, он до ужаса спортивен, а эти паровые трубы высосут из него все жизненные соки.
Сорель. Из Ричарда они тоже высосут все соки.
Джудит. Да Ричард, скорее всего, даже не обратит на трубы внимания — он, наверное, привык к тропическим посольствам — знаешь, невыносимая жара, опахала и все такое.
Саймон
