Себастьян. Если бы он писал картины сам, они бы не были подделками.
Джейн. Как вас понять?
Себастьян. Мистер Фридлэнд и все эти набобы из мира искусства имели бы тогда основание настаивать на том, что он гений, и никакой его протест тут не помог бы. Они, вероятно, даже использовали бы этот протест, как доказательство своей правоты.
Джейн. Каким образом?
Себастьян. Говорили бы, что он гениален, независимо от того, сознает ли он это сам или нет, и что, как многие гениальные люди, он просто неуравновешен.
Джейн. Скажите, это вы уговорили отца написать письмо, которое прочитали нам с таким явным удовольствием?
Себастьян(смеясь). Я уговорил? Это письмо явилось завершением всего, к чему он стремился в жизни, заключительным жестом, последним решительным ударом, направленным против паразитов, предавших, по его мнению, то единственное, что он по-настоящему ценил в человеке, — талант.
Джейн. Очень вам благодарна, Себастьян. Вы помогли мне хоть в какой-то мере во всем этом разобраться.
Себастьян. Но до конца я вас так и не убедил?
Джейн. Мне все еще кажется, что вы знаете гораздо больше, чем сообщили нам.
Себастьян. Не спорю, мисс Джейн. Но мы ведь с вами остаемся друзьями, не правда ли?
Джейн(встает и, улыбаясь, протягивает руку). Да, Себастьян. (Обмениваются рукопожатием). Мы друзья. Но есть вопрос, который для меня все еще остается неразрешенным.
Себастьян. Какой именно?
Джейн. Княжна Павликова ушла от отца в 1929 году. Кто же писал остальные картины?
Себастьян. Этого я не знаю.
Джейн. О!.. Бедный Джейкоб! Мне в самом деле его очень жаль!
Себастьян(улыбаясь). Мистер Фридлэнд действительно оказался в незавидном положении. И мы должны сделать все возможное, чтобы ему помочь, не правда ли?
Джейн. Вы не любите мистера Фридлэнда, Себастьян?
Себастьян. Я разделяю мнение вашего отца о нем. Он говорил, ¿что мистер Фридлэнд — старый напыщенный плут, умеющий втирать очки людям.
Джейн. Вы считаете, что он мало понимает в живописи?
Себастьян. Я полагаю, что теперь никто ничего не понимает в живописи. Искусство, как и люди, отбилось от рук.
В холле слышны голоса.
Джейн. Вот они.
Себастьян. Я не слышал звонка.
Входит Черри-Мэй Уотертон в сопровождении Фабриса. Это кричаще одетая, веселая блондинка средних лет. Фабрис чрезмерно красив и выглядит, как здоровяк на рекламе в медицинском журнале.
Черри-Мэй(Себастьяну). Мистер Джейкоб Фридлэнд здесь?
Себастьян. Нет, мадам.
Черри-Мэй. А у него в конторе сказали, что здесь.
