Памела. Укусили?
Павликова. Ну да! Когда меня что-либо внезапно поражает, я всегда кусаюсь.
Джейкоб. Что вы изучали в Школе?
Павликова. Скульптуру. Я пьянею, когда беру в руки глину. А иногда совсем теряю рассудок, танцую и громко кричу. (Смеется).
Джейкоб. Когда вы начали писать картины?
Павликова(пораженная). Писать картины?.. Значит, вы все знаете? И давно уже в курсе дела! Ах вы плутишки!
Джейкоб. Я ничего не знаю, но хочу узнать. Я хочу узнать все, что вы собираетесь сообщить нам. Это может оказаться очень важным.
Павликова. Это он, Сородэн, заставил меня бросить скульптуру. В доме у нас повсюду была глина — и это приводило его в бешенство. В один прекрасный день произошла страшная драма, и он вышвырнул всю мою глину в море, за это я оставила его в Алжире и направилась пешком в пустыню Бу-Саада.
Джейн. Алжир?
Павликова(Джейкобу). Вы бывали когда-нибудь в Бу-Саада?
Джейкоб. Нет, не был.
Павликова. Ну и не ездите! Теперь там все разрушено.
Джейкоб(настойчиво). Когда вы начали рисовать?
Павликова. Когда Сородэн отыскал меня в Ля Напуле и между нами опять вспыхнула любовь.
Джейкоб(ударяет себя по лбу). Ля Напуль!
Павликова. Вспомнили?
Джейн(живо). О чем вспомнили?
Павликова. Мистер Фридлэнд познакомился с Сородэном в Ля Напуле. Машина мистера Фридлэнда Сломалась, а я в тот день уезжала автобусом в Ниццу. Он заходит к нам в дом и просит воды, а его встречает Сородэн в желтой рубашке, и они вместе пьют коньяк, а когда я вечером возвращаюсь домой, всех этих глупых-глупых картин, какие Сородэн заставлял меня малевать, больше нет.
Джейкоб. О боже мой!
Павликова. Мистер Фридлэнд купил все картины, кроме двух: одна с лимонами на люстре и другая с треугольной рыбьей головой на подушке. Они были не совсем закончены, но впоследствии он их тоже купил. (Щекочет подбородок Джейкоба). А рыбу я раскрашивала маникюрными ножницами — у меня сломалась кисть.
Джейкоб (замогильным голосом). Эта картина теперь в Чикагском музее нового искусства.
Павликова. А где находится та, с дурацкими лимонами — не знаю.
Джейкоб. Один из величайших знатоков живописи в Буэнос-Айресе хранит ее у себя, как бесценное сокровище.
Павликова(смеясь). Шутка недурна, не правда ли?
Джейкоб. Не нахожу.
Павликова. Ну и посмеялся бы Сородэн, если бы он был жив.
Колин. Еще как посмеялся бы!
Джейн. Сколько же вы написали картин для моего отца?
Павликова. Точно не помню, но много (целует Джейн в правую щеку), очень, очень много (целует Джейн в левую щеку).
