— Во поносник, — сказал Пьянье.
Но велосипидеров не так-то просто было сбить.
— Документы! — орал который умел говорить.
— Документы! — орал который не умел говорить.
— Нарушение ночной тишины, — громоподобно взревели нивестьоткудаприбывшие фараоны, укомлектованные фургоном с оконцем в клеточку. — Подлунный крик, сногубительный гвалт, срединочный вопеж, рюхаете, чем это чревато?
Наделенные безошибочным чутьем, они тут же унюхали, кто истинные правонарушители, и без колебаний запаковали Зашибю и обоих велосипидеров. И во мгновение ока умчались.
— Есть все-таки справедливость на свете, — отметил Габриель.
Вдова Аз слезно сокрушалась.
— Не плачьте вы, — сказал ей Габриель. — Ваш ухажер все-таки был жуткий притвора. И слежка его надоела. Идемте лучше с нами, навернем лукового супа. Луковый суп утишит страдания и утешит.
Слезинка капнула на горячий гренок и испарилась.
— Ну, ну, — сказал Габриель вдове Аз. — Перестаньте огорчаться. Потеряли одного, так пять найдете. Старушка вроде вас запросто подклеит какого-нибудь доходягу.
Она вздохнула, еще не вполне убежденная. Гренок скользнул в ложку, и вдова забросила обжигающий этот продукт питания в пищепровод. Каковой и обожгла.
— Вызывайте пожарную команду, — посоветовал ей Габриель.
И он вновь наполнил ее бокал. Вдова Аз каждый раз орошала проглоченное солидной порцией мюскаде.
Зази слилась в сонливости с Зеленцом. Пьянье и Турандот в молчании сражались с волокнами натертого сыра.
— Отменный тут луковый суп, — обратился к ним Габриель. — Прямо как будто ты (жест) бросил туда старые подошвы, а ты (жест) вылил воду после мытья посуды. Но как раз это я и люблю — естественность, без всяких там искусственных ухищрений. Все только природное.
Оба закивали, но без словесных комментариев.
— Зази, а ты чего не ешь суп?
— Не тревожьте ее, пусть спит, — страдальческим голосом сказала вдова Аз. — Пусть ей приснится сон.
Зази приоткрыла один глаз.
— Смотри-ка, — сказала она, — эта старая жаба еще здесь.
— Надо иметь сострадание к несчастным, — заметил Габриель.
— Вы добрый человек, — сказала вдова Аз. — Не то что она (жест). Известное дело, дети, они бессердечны.
Она опорожнила бокал и показала знаком Габриелю, что страстно желает, чтобы тот опять наполнил его.
— Во бред несет, — сонным голосом пробормотала Зази.
— Да какое это имеет значение? — бросил ей Габриель. — Ведь верно, старая пьянчужка? — обратился он за поддержкой к предмету обсуждения.
— Вы добрый человек, — сказала предмет обсуждения. — Не то что она. Дети, известное дело. Они бессердечны.
