Он любил женщин и собирал их близости, как Браги Сигурдсон собирал редкие клинки. Женщины из разных краев так же отличались друг от друга, как и оружие с других концов света.
Высокие северные девы лишь на первый взгляд выглядели холодными и прямыми, словно длинные лезвия мечей, что ковались на их суровой земле. Те, кого они пускали к себе в постель, знают, как за один миг раскаляются белые длинные тела, как превращаются в огонь рыжие локоны, знают сладкую тяжесть больших грудей на ладонях и влажный жар под гладкими лобками между сильных ног, на которых не растут волосы.
Гладкая темная кожа женщин с южных островов сладко и навязчиво пахнет темным сандалом с инкрустаций рукоятей кривых сабель. Их зубы белые и крупные, будто жемчужины, а волосы жесткие, как щетки на парадных ножах «кукри», – и так же, как эти кровожадные клинки, что нельзя обнажать без твердой решимости убийства, раздетые черные женщины жадны до тепла мужского тела.
Любовный пот желтолицых любовниц кисло-сладок, будто соус их обильных блюд, а фигуры, в которые могут заплетаться тонкие тела, в причудливости не уступают форме лезвий их копий. Узкоглазые воительницы в бою кричат так же резко и пронзительно, как и во время любви, уподобляясь диким кошкам.
С Ингрид было так, как не было ни с кем.
Очертания ее бешено двигавшегося тела расплылись и исчезли, комната растворилась во мраке, в густом от темноты воздухе разгорались созвездия. Но эти звезды больше не походили на колючие точки света, они росли, превращаясь в бушующие разноцветным пламенем шары и мохнатые огненные спирали.
Между ними сияло великое черное солнце, чей свет, пронизывающий все миры на свете, не мог видеть ни один из смертных. Все живое сгорало рядом, но он был больше, чем живой. Он летел, упиваясь свободой и ощущением, что сердце бьется в один такт с этим яростным солнцем, а черный свет заливает целиком, преображаясь в ткань, из которой заново творится явь.
Так создают миры боги, успел подумать Ратияр, как вдруг бушующие звезды лопнули, слившись в единый крик мужчины и женщины. Он снова видел родное лицо близко-близко, снова чувствовал ладонями ее нежное тело, навь отступила, дверь закрылась вновь, но теперь у него в руках дышал, шептал и улыбался самый обычный волшебный альв[31], сумевший выжить среди людей.
