— Конечно, не за тебя, мой мальчик, я волновалась. Ты всегда осторожен и знаешь, что делаешь. Но другие… эти неотесанные водители автобусов!.. Что за люди, господи! А ты, девочка моя. Ох, чуть не забыла о твоих тетушках. Как ты их нашла?
— Много лучше, мама.
Дона Клара не замечает ворчливого тона Лины.
— Дай-то бог, бедняжки! В их-то возрасте и с их-то болезнями… Помоги им, господь!
Озабоченная своими мыслями, она прислушивается только к своим словам. У нее на носу большая черная волосатая родинка. Она свисает к морщинистым губам и придает лицу доны Клары тоскливое, безропотное выражение.
— Ну а ты? Надеюсь, у тебя все в порядке? Деревня нагоняет тоску, это я знаю. Истинная пустыня, господи! Но ведь они там живут, и ты должна туда ездить, должна там бывать, чтобы сделать им приятное. Не забывай, что у тебя есть двоюродные братья. И ты, и твой брат должны все делать для тетушек. Ведь у этих несчастных, кроме вас, другой радости в жизни нет. И надо, чтоб не было. Вот я и говорю, что никакая жертва ни с твоей стороны, ни со стороны твоего брата не может оплатить то, что они собираются вам оставить. Бедные тетушки!
Ни Элиас Собрал, ни дети, привыкшие к ее бесконечным советам, приправляемым сомнениями и надеждами, ее не слушают. Но и не перебивают. Это вошло в привычку. Однако сегодня ее нудные разглагольствования раздражают взвинченного Элиаса Собрала.
— Да замолчишь ли ты!
Резкость обижает ее. Дона Клара смотрит на мужа, потом на детей.
— Что случилось? Похоже, не все так уж хорошо?..
— А-а, только этой болтовни мне не хватало, после встречи с этим мерзавцем!
— Я не понимаю…
Дона Клара готовится выслушать. Она силится понять, морщит лоб. По ее мнению, все, даже самые незначительные события должны быть объяснены, и объяснены как следует.
— И нечего тебе понимать!
Элиас Собрал поворачивается к дочери.
— Ты не видела, Палма был один?
— Один.
— Палма? — переспрашивает дона Клара. — Какой Палма?
На площади около церкви машина останавливается.
— Идите, — приказывает Элиас Собрал, — я скоро буду.
И хотя дона Клара все еще ждет объяснений и смотрит в глаза мужу, она повинуется. Как всегда, с большим трудом она выходит из машины. Лина ждет ее на другой стороне, накинув на голову черную мантилью. Элегантная, легкая рядом с тучной, сгорбленной матерью, Лина держится кокетливо. Они минуют церковный портал.
— Давай-ка вперед, — говорит сыну Элиас Собрал. — Остановишься около кафе.
Диого хочет что-то спросить, но не решается. Все больше и больше нервничая, он подает машину вперед, к кафе.
