Аманда Карруска тщательно вычищает тарелку куском хлеба. Жулия поднимает голову и смотрит на мужа. Палма кивает. И тут же сковородка оказывается около старухи.
Какое-то время только и слышно, как позвякивают вилки и ножи, как причмокивают рты, жующие мясо и пропитанный соусом хлеб. Лицо Аманды Карруска сияет. Сытый желудок диктует свои законы — ее клонит в сон.
Первым покидает стол Бенто. Как всегда, на четвереньках он бежит во двор на свое любимое место. Но женщины, по старинному обычаю, не двигаются, так как Палма продолжает сидеть, скручивая сигарету. Пустив дым, он рыгает, откидывается на спинку стула и вытягивает ноги.
— До чего ж вкусно мясо!
— Еще бы! — торопится вставить слово Аманда Карруока. — Лучшая часть!
— Я жарила его, как, бывало, в городе, — говорит Жулия. — Мои хозяева именно так любили.
— Губа не дура! — беззлобно посмеивается старуха. — Кому не по вкусу филейный край?!
Вдруг Ардила опрометью кидается во двор и принимается лаять. В дверях появляется перепуганная женщина.
— Ардила, — кричит Мариана, — на место!
Поскольку женщина стоит против света, черты ее лица трудно разобрать. Вроде бы молодая. Смуглая, грязная, в лохмотьях. Из-под поношенной шали выглядывает светлая голова грудного ребенка.
— Вечер добрый, — говорит она, — подайте что-нибудь, бога ради. Хоть кусочек хлеба.
Глухой, хриплый голос, в котором слышится что-то грозное, гасит радость в доме. Все с удивлением смотрят на нее.
Жулия в нерешительности поднимается из-за стола.
— Ну-ка, — говорит Палма, — дайте ей оставшийся кусок мяса и хлеб.
Женщина садится. Садится не на порог, а прямо на землю во дворе, лицом к двери. И так, сидя на земле и ни на кого не глядя, ест.
— Вы не здешняя? — спрашивает Мариана.
— Не-е. Я издалека… Но пришлось прийти сюда…
Она поднимает кофту и вынимает грудь. И пока детские розовые губы слюнявят сосок, внимательно рассматривает каждого из семейства Палмы.
— Не знаком ли вам Франсиско Коррисо? Он вот уж два месяца, как подался на заработки в ваши края.
Мариана и отец переглядываются. Ни он, ни она не знают.
— Все надеюсь, что найду его, — продолжает женщина. — Ничего не оставалось, как пойти искать, — нужда.
— Н-да!.. Тяжкое дело жизнь! Может, и сбежал, — высказывает свое мнение Аманда Карруска.
— Не-е. Мой — семьянин. Не-е. Найдется. А поселок далеко?
— Пустяк, рукой подать.
Женщина отнимает грудь у ребенка. Поднимается с земли, поправляя кофту и платок.
— Засветло надо в поселок прийти. Боюсь я ночью этих мест.
