В глубине сейфа негромко лязгнули ригели запоров, крышка мягко откинулась, вспыхнула подсветка. Заглядывать в бронированное брюхо «Креза» Рейнборну давно уже было не интересно, он прекрасно знал, что там лежит: две пачки мелких потрёпанных купюр и картриджи «Татукор Нано» — три с чёрной маркировкой, два с зелёной. Купюры — это, что называется, для отвода глаз, мелочёвка. Красочка, конечно, стоила недёшево, но в сейфе хранилась вовсе не из-за цены. Чейз всего лишь соблюдал обычные меры предосторожности: «Татукор» перед боем могли подменить какой-нибудь токсичной дрянью — такое на его памяти в Амфитеатре случалось всего пару раз, но, как говорится, бережёного «Крез» бережёт.
— Ну, что сидишь? — он усмехнулся. — Лезь в «гроб».
«Гробом» и иногда ещё «железной девой» они между собой называли матричный косметограф, притаившийся в дальнем углу кабинета. Видом он, к слову сказать, больше напоминал полураздавленный кокон гигантского насекомого. Когда-то Рейнборна порядком это нервировало, но потом он привык.
Между тем, толстяк-менеджер быстро скормил косметографу два картриджа с краской — чёрный и зелёный. Затвор вкусно чавкнул, втягивая угощение, аппарат слабо загудел и «кокон» разломился пополам, открывая нежно-розовое мягкое нутро.
— Давай, давай, Олаф, — поторопил гладиатора Чейз, — времени мало.
— Успеем, — буркнул Рейнборн, устраиваясь внутри «железной девы».
Створки плавно сомкнулись, стало очень тесно и темно. Рейнборн расслабился, борясь с приступом слабой клаустрофобии. Полминуты прошло в тихом жужжании сканера, потом перед глазами вспыхнул предупреждающий сигнал и секунду спустя тело борца обожгли одновременные уколы нескольких сотен микроинъекторов. Боли не было, обнажённую кожу словно облили не слишком горячей водой.
Пс-с-с-ст! — удовлетворённо возвестил косметограф и вновь раскрыл свои тесные объятия, выпуская пленника. Всё, конец процедуры.
— Ну, как? — спросил Чейз.
— Как всегда, — Рейнборн хмыкнул. — Как в первый раз, пять лет назад.
Он подошёл к большому, в половину стены, зеркалу и добрых три минуты наблюдал, как на его теле проступает татуировка. Будто незримый художник в бешеном экстазе творения взмахивал кистью-невидимкой. На мускулистом, абсолютно лишённом жира торсе, на руках и ногах чудесным образом появлялись чёрные полосы и пятна. Рисунок охватывал каждый участок кожи, за исключением, разве что, паховой области. Лицо тоже преобразилось — благодаря продуманной асимметрии пятен и полос оно всё меньше походило на человеческое. «Татукор Нано» — «живая краска», коктейль из косметических наноботов — творил обыденное, давно ставшее привычным чудо.
