— А в Калинковичах кем работали?
— Акушеркой в роддоме.
— Да вам же цены нет! Кобылам толстозадым скоро рожать. Из деток многие умерли?
— Слава богу, все живы и здоровы.
— Спасибо вам!
— Спасибо тебе, сынок! Только, сдаётся мне, ты никак не тянешь на настоящего генерала.
— А что не так?
— Худющий и росточка малого. Придушат тебя бабы, если гурьбой навалятся.
— Фельдмаршал Суворов точной такой комплекции был.
* * *
— Петька, что мы с бабами да детьми возимся! Артёмку надо искать.
Не успел он договорить, как что-то грохнуло на уже на самОм острове.
— Ракетная атака! — крикнул генерал, когда они с Павлом выбежали на самую верхушку острова. — Убитые? Раненые?
— Не-е, — ответил перепуганный мальчик Димка, — это Кабанюк своё гнилое нутро по потолку размазал.
В "штабном" бункере от взрыва стальная дверь сорвалась с петель и едва не убила обоих охранников, мальчишку и девчонку Светку. Поднялся бабий вой — весь гарем в крестьянских платках заголосил по отцу своих ещё не рождённых детей. Черноокая красавица с двумя выбитыми зубами заглянула в бункер и отпрянула, давясь рвотой.
Когда отблевалась, прорычала Петру, как простуженная волчица:
— Тебе конец! У него батя — генерал в генштабе.
— Московские паркетные генералы уже давно во Флориде и Калифорнии геморрой свой греют.
— А дед Кабанюка до маршала выслужился.
— Их много таких, какие выслуживаются продажей родины.
— А если что, так я тебе сама глотку перережу. Бойся меня, так и знай. Как волчица тебя буду скрадывать всю жизнь, пока не прикончу.
— Тётка Манька, да заткнись ты! Теперь тебя никто не боится.
— Светочка, не трогай её. Она в состоянии аффекта. Ты и Димка, идите помогать бабушке Марьяновне. Там вы сегодня вкусно покушаете с детками. Моя гречневая каша с тушёнкой… Э, Димон, пистолет-то верни… Айда, Павло, теперь за Артёмкой! Тут всё спокойно.
— А тебя, Павло, как натовского немца, командир Кабанюк обещал сдать бундесверовским органам, как только наши придут, — крикнула им вслед унтер-офицерша Манька. — Я сама тебя выдам. Бойся меня!
— А кто у вас — ваши? — криво усмехнулся Пётр.
— Не твоё дело. Помни, ты — покойник! И ты покойник!
Генерал рявкнул на баб:
— Отставить вой! Всем взять шанцевый инструмент и забросать грязью дот.
— Чего-о-о?
— Лопаты в руки! Это теперь могильник, а не штаб.
— А продукты откуда будем брать?
— У вас будет мешок перловки. Щавеля и крапивы сами соберёте.
— Сам жри эту дратву!
Павло грозно выступил вперёд и прорычал:
— Берите лопаты, коровы, и возводите мавзолей вашему бугаю.
