— Видите? — Лейтенант показал рукой на невысокую красноватую звезду.
— Вижу, — сказал Дунин.
— Это Марс. Туда послана наша космическая станция. В атмосфере этой планеты есть кислород и возможна жизнь. Видите, у нее красный свет?
— Вижу, — сказал Дунин.
— Вот так. Подумайте. — Лейтенант строго козырнул и скрылся за воротами.
Дунин поглядел на красную вздрагивающую звезду и пошел в казарму. Беспокойство его усилилось. На другой день после занятий он обратился к лейтенанту и доверчиво рассказал о своей тоске.
— Бросьте сантименты и будьте мужчиной, — сказал ему лейтенант внушительно. — Не об отпуске надо думать, а о весенней поверке. Это главное.
— Поверка?
— Поверка. Ответственное дело. Идите. — Лейтенант заступал во внеочередное дежурство по части и торопился.
В казарме было шумно, солдаты собирались в увольнение. Ровные ряды аккуратно заправленных коек пестрели от свежих воротничков, отглаженных гимнастерок и брюк. Среди этих солдат много было деревенских парней, но они, неженатые, были беспечней, скоро привыкли к службе, завели подруг. У Дунина так не получилось. Наверно, и правда он был мужлан никудышный. Он постоял возле лейтенанта, подумал и пошел на улицу.
День был веселый, яркий. Вовсю разливалось солнце, сверкали лужи после недавнего дождя, тополя у казармы разворачивали первые душистые листочки. Дунин поглядел на ошалелую возню воробьев на ветках и пошел в степь. Там ему было просторней, легче думалось.
Поля пригородного совхоза оживали. Гусеничный трактор боронил подсохшую зябь на взгорье, неподалеку другой такой же трактор перепахивал клеверище. Дунин жадно следил за ними, взволнованно дышал, и глаза его наливались тяжелой влагой.
Поздним вечером он снова пришел к лейтенанту, которого нашел в штабе, и сказал, забыв о воинском этикете:
— Слушай, друг. Похлопочи за меня об отпуске, а? Или к ротному разреши обратиться. Надо мне.
— Это еще что такое? — возмутился оскорбленный лейтенант. — Вы пьяны?
— Ты не шуми, — сказал Дунин. — Не пьяный я, здоровый. Только похлопочи все же. Сил нет больше.
— Извольте говорить по-уставному! — Лейтенант вытянулся, поправил на рукаве повязку дежурного, замер.
— Эх ты, малый… — Дунин глядел на лейтенанта сверху, улыбался и вдруг подтянулся, молодцевато, с шиком отдал честь и, печатая строевой шаг, вышел из штаба.
На вечерней поверке его не оказалось, на утренней тоже. Дунин исчез. Доложили ротному, прибежал встревоженный замполит. Налицо было ЧП. Невероятное, невозможное ЧП — дезертирство в мирное время.
