– Эй ты, уродина!
Служанка, родом из Нормандии, на редкость бестолковая, помогала по хозяйству и ночевала на третьем этаже около старухи, на случай какого-нибудь несчастья.
Когда Караван вернулся домой, жена его, одержимая манией уборки, наводила куском фланели блеск на стулья красного дерева, расставленные по пустым комнатам. Она всегда носила нитяные перчатки и чепчик с разноцветными лентами, неизменно съезжавший ей на ухо; когда ее заставали за натиранием полов, за чисткой чего-нибудь, за обметанием пыли или стиркой, она всякий раз говорила:
– Я не богата, у меня все очень просто, но чистота – моя роскошь, а эта роскошь стоит всякой другой.
У нее был настойчивый и практический ум, и она во всем руководила мужем. Каждый вечер за столом, а затем в постели они вели продолжительные беседы о служебных делах, и хотя она была моложе его на двадцать лет, он доверял ей, как духовнику, и во всем следовал ее советам.
Она никогда не была хороша собой, а теперь стала прямо безобразной из-за маленького роста и крайней худобы. Неумение одеться всегда скрадывало и те жалкие женские прелести, которые хорошо подобранный костюм мог бы выгодно оттенить. Ее юбки постоянно съезжали на сторону, и она постоянно почесывалась где попало, не обращая внимания на присутствие посторонних; это была какая-то мания, переходившая в тик. Единственным украшением, которое она себе позволяла, было множество перепутанных шелковых лент на претенциозных, носимых ею дома чепцах.
Завидев мужа, она выпрямилась и, поцеловав его в бакенбарды, спросила:
– Ты не забыл о Потене, мой друг?
Речь шла о поручении, которое он обещал исполнить. Караван в отчаянии упал на стул: опять, уже в четвертый раз, он забыл про это поручение!
– Это какой-то рок, – сказал он, – прямо какой-то рок: ведь я помню об этом весь день, а как только придет вечер, вечно забываю.
Он был огорчен до крайности, она утешила его:
– Ну, не забудешь завтра, только и всего. Что нового в министерстве?
– Большая новость: еще один серебряных дел мастер назначен помощником начальника.
Она сделалась серьезной.
– В какой отдел?
– В отдел заграничных закупок.
Она рассердилась.
– Значит, на место Рамона, на то самое, которое я так желала для тебя. Ну, а что Рамон? В отставку?
Он пробормотал:
– В отставку.
Она вспылила, чепчик съехал ей на плечо.
– Видно, на твоей лавочке приходится поставить крест, там ничего не добьешься. Ну, а как звать твоего морского комиссара?
– Бонассо.
