Несмолкаемая песня [Рассказы и повести] | страница 28

Курили не спеша, смакуя каждую затяжку.

— А теперь проверь, как чувствуют себя планки главного полотна, заново отрегулируй натяжку, — сказал Луков Вале, аккуратно заплевал окурок и полез в приемную камеру молотилки.

Уже оттуда, осматривая зубья барабана, как бы между прочим сказал:

— Оно конечно, самое дорогое на уборке — это время. И экономить мы его должны безо всякой к себе пощады, каждую минуту на учет брать. Но только экономия бывает разная. Ты вот чуть не плачешь, что целых полчаса потеряли, мол, ни за что ни про что. А зря. Машина-то после ремонта, части еще не приработались, греются. Дай им остыть, подрегулируй лишний раз. И не надо этого часа жалеть — он тебе потом добрых десять сэкономит… Теперь иди проверь подшипники соломенного транспортера, а валик я сам поправлю… Это ведь только плохой комбайнер останавливает машину, когда она уже сама вот-вот встанет. Запомни: только самый никудышный комбайнер так делает. Настоящий комбайнер, комбайнер высокого класса, не должен позволять технике командовать над собой. Он останавливает машину по своему собственному усмотрению, когда это ему требуется. Он не ждет остановок машины, а предупреждает их. Федор Глущенков, например, работает так. Мы с тобой должны работать не хуже… Ну а теперь подтяни еще вот эту цепь, и поехали! Становись сюда… да, да, к штурвалу. Думала, я не раньше как через неделю его доверю. Не угадала.

Валя подошла к штурвалу и, затаив дыхание, опустила руки на горячее колесо.

— Этот круг будешь только держаться за штурвал, а управлять им буду я. Смотри во все глаза. Нет, не на штурвал, а на нож. Штурвал надо чувствовать руками, глядеть на него нечего. На третьем кругу я буду только стоять рядом, а управлять будешь сама, на пятом совсем уйду с мостика. Ясно? Включай. Включай медленно, плавно, а не рывком. Вот так. Волноваться не надо.

Луков положил свою широкую ладонь на дрожащую от волнения руку Вали. От прикосновения его рука тоже вздрогнула, но девушка, конечно, не заметила этого. Так, вдвоем, они подключили комбайн к мотору. Агрегат тронулся.

И второй и третий круг Валя проехала как в тумане. Голова горела, дыхание было неровно, точно не хватало воздуха. По временам ей казалось, что нож косилки зарылся в хлеб так глубоко, что вот-вот уткнется в землю, или, наоборот, поднялся настолько, что срезает лишь одни колосья. В таких случаях надо резко и быстро орудовать штурвалом: резкий поворот влево, вправо. Но каждый раз получалось так, что руки ее вместо резкого и большого поворота делали медленный, ровный и очень маленький, и каждый раз оказывалось, что этого незначительного поворота штурвала для зарывшегося ножа вполне достаточно. Ее сила натыкалась на силу железных рук Лукова и подчинялась ей. Мало-помалу эта спокойная сила стала как бы переливаться в ее собственные руки и становиться ее силой.