Несмолкаемая песня [Рассказы и повести] | страница 27

— Вот видишь, — осуждающе проговорил Луков, будто отсутствие комбинезона у Вали было чем-то вроде физического или какого другого недостатка и имело прямое отношение к подписанию договора.

Луков отошел к хедеру, развязал лежавший у ветрового щита вещевой мешок, достал новенький, с иголочки комбинезон.

— На вот. Не для тебя, конечно, берег… Нет, я в смысле размера: великоват тебе немного, но ничего, убавишь, ушьешь — будет как раз.

— Спасибо, Иван Тимофеич, — просто и как-то очень хорошо сказала Валя. Так хорошо, что если бы у Лукова был второй комбинезон, наверное, он бы и его не пожалел.

— Не на чем. Задача у нас с тобой такая, чтобы спасибо от колхозников заработать.

— Я понимаю задачу, Иван Тимофеич.

— Хорошо, коли понимаешь.

В первый раз за этот день Луков скупо улыбнулся и спокойно, без помехи, покрутил свои будущие усы. Во всяком случае, Валя не подала виду, что заметила этот мальчишеский жест своего строгого начальника.

Наступило время жатвы.

Разливной простор золотисто-желтых полей распался на огромные квадраты и прямоугольники: вчера еще дремотно-безмолвные поля наполнились гулом человеческих голосов, стрекотом, фырканьем, грохотом машин. Зеленые ленты молодых лесополос, похожие раньше на еле заметную оторочку, теперь, после первых обкосов комбайнами, стали отчетливо заметны, будто подросли на глазах. На стыках участков появились тока, к ним и от них засновали люди, подводы, автомашины. В жарком и пыльном воздухе полевых дорог родился новый запах — запах молодого жита.

Комбайн шел первый круг.

Орудуя штурвалом, Луков жадно вдыхал чуть тепловатый запах свеженамолоченного хлеба. На душе у него было по-праздничному торжественно. Он и штурвал держал истово, как древко знамени.

Первому заезду Луков придавал очень большое, прямо-таки решающее значение. Он как бы задавал тон всему рабочему дню. Что же остается после этого говорить о первом заезде уборочного сезона!

Сейчас комбайн доходил первый круг без единой остановки. Бункер был уже почти полным. И хотя старенькая полуторка и подводы-бестарки шли следом, Луков на вопросительный взгляд Вали: не пора ли выгружаться? — ничего не ответил. Хотелось дойти первый круг до конца.

Последний поворот. Луков просигналил остановку, а по окончании выгрузки не только не повел машину дальше, чего с нетерпением ждала Валя, а заглушил мотор и пошел к шоферу закуривать. Валя проводила его таким недоуменно-осуждающим взглядом, что он даже спиной чувствовал этот взгляд, пока сходил с мостика.