Куда же ее уводят мысли? Она думала о Дарио и одновременно о любви и страшилась того момента, когда он устанет от этого фальшивого брака.
– Почему ты привез меня сюда? – спросила она, не осмеливаясь домысливать то, что крутится у нее в мозгу.
– Ты знаешь почему.
– Ты хотел, чтобы все было как положено.
Вдруг освежающий, терпкий вкус лимонада сделался неприятно кислым. Она знала, что медовый месяц в Тоскане был обманом, чтобы их брак выглядел настоящим. И сначала она не испытывала сомнений – пусть будет так. Но многое изменилось за прошедшие три недели. Абсолютно изменилось.
– Я хотел, чтобы ты увидела мой дом.
«Мой дом», не «наш дом». Она знала это. Господи, какое это имеет значение сейчас? Зачем переживать по этому поводу?
Да потому, что вначале она чувствовала благодарность к Дарио за то, что он сделал, за то чудесное ощущение свободы, когда от счастья кружится голова. Он безумно привлекал ее, она страстно его хотела… Но те чувства, которые обуревают ею сейчас… они совсем другие. Она не представляла, что у нее разобьется сердце, когда придет время покинуть Виллу-де-Оро… и его.
Потому что за тот небольшой период, прошедший с их фальшивой помолвки, брака по расчету и сексуальных страстей, она влюбилась в своего ненастоящего мужа. Мысль была такой сокрушительно опасной, что Элис боялась даже думать об этом.
– Твоя мать когда-нибудь здесь жила? – спросила Элис, лишь бы что-то сказать.
– Нет, здесь она не жила.
Голос Дарио замер. Он так и не смог помочь матери, когда она заболела. Он не зарабатывал тогда достаточно денег, не мог обеспечить ей должного ухода, но нашел способ, чтобы хранить память о ней.
– Я купил виллу в память о моей матери. Ей очень нравилась эта вилла, когда она была жива. Она как-то сказала, что ее мечта иметь свой дом в таком месте.
– Это волшебное место.
Дарио лишь кивнул, подумав, что волшебство Виллы-де-Оро он почувствовал, когда сейчас приехал сюда.
Последние недели он жил в дымке лени и покоя, проводя дни с Элис, показывая ей красоты Тосканы, а ночами открывая красоты ее тела. Они баловали себя вкусной едой, пили лучшие вина из его виноградников. Это было неспешное, полное наслаждения существование – своего рода отпуск, которого у него никогда не было. Никто не поверил бы, что он может так долго бездельничать. Да ему это и не было нужно.
Он сказал Элис, что хотел показать ей свой дом. А сейчас вдруг понял, что никогда никому не говорил этого. Ни одной женщине не говорил. Вообще-то он ни разу не приводил сюда женщину. Обычно ему хватало двух дней на Вилле-де-Оро, и он уже стремился вернуться к работе. Но не на этот раз. Теперь что-то изменилось.
