Иозеф воспользовался все той же старой бумагой Раковского, чудом у него сохранившейся. Самого Христо на Украине давно не было: он, побыв послом в Англии, был тогда полпредом в Париже. Но подписанный им мандат продолжал работать, и семена Иозеф достал (17). И в целости доставил все три мешка – впрочем, с ним были посланы еще двое колонистов…
Этот его подвиг высоко оценили оголодавшие штундисты, и Фридриху Марксу пришлось считаться с тотчас завоеванным в общине авторитетом Иозефа. Ему предложено было даже место кассира, держателя общинных денег, но тот сказал: я Иозеф, а не Иуда. Евангелие штундисты знали, и его поняли (18).
Иозеф пробыл с Ниной только три дня, но успел развлечь жену, пригласив ее в синема.
Сам Иозеф терпеть не мог кино. В Америке в его годы показывали по вечерам прямо под открытым небом на вывешенных простынях жуткие комедии. Американцы хохотали, держась за бока. Что ж, надо было обладать воистину англо-саксонским чувством юмора, чтобы хоть улыбнуться от всех этих тумаков и пинков под зад.
Однако советская лента показалась ему забавной. Прежде всего тем, что была вполне близка ему по теме. В картине речь шла о том, как в начале двадцатых некий деятель общества молодых христиан, возможно, подразумевались мормонские миссионеры, по говорящей фамилии Вэст прибывает в Москву. С неясными целями и намерениями. Дальше дело крутится вокруг его чемодана, который украли у недотепы беспризорники. В дело вмешивается народная милиция. В финале некий милицейский чин показывает американскому идиоту обновленную революционным строительством Москву…
Когда они выходили из зала, Иозеф вдруг засмеялся. Нина встревоженно тронула его за руку.
– Знаешь, – сказал Иозеф, – я подумал, уж не про меня ли эта фильма?
Впрочем, поход в кино оказался познавателен. Нина рассказала мужу про фабрику Ханжонкова, восхищалась Иваном Мозжухиным с его безумными белыми глазами и настаивала на приоритете в Европе русского кино: до того Иозеф по своей иностранной наивности полагал, что во всей этой гадости повинны одни французы. Ну, и американский англичанин еврей Чаплин, сделавшийся чуть не коммунистом – и все из одной голливудской моды. Это опасное фрондерство принесло ему популярность в Европе, где и без него было кому куражиться на экране и раздавать подзатыльники…
Поездка в Харьков оказалась плодотворна и еще в одном отношении. По возвращении в коммуну через какое-то время Иозеф узнал радостную весть: у Нины, кажется, опять должен был быть ребенок.
