Уже громко щелкнул, открываясь, ригельный замок на входной двери, но спустя мгновение веселая физиономия Черкасова снова заглянула в комнату:
– Знаете, Ирина Станиславовна, я все-таки буду настаивать на составлении брачного контракта. Если уж вы назвали меня альфонсом, то остальные тем более так подумают. Нет, мне вашего не надо.
И снова исчез. На сей раз входная дверь захлопнулась, ставя жирную точку на визите неожиданного гостя.
– Наглец, – уже не так уверенно произнесла Ирина. И впервые за долгое время улыбнулась.
* * *
– Понимаете, он вернул меня к жизни. Если бы не он, меня в тот вечер не стало бы. Не думаю, что я покончила бы с собой. Скорее всего, мое сердце просто не выдержало бы той боли и остановилось. Или разорвалось – не так важно. Важно то, что в тот вечер мои мучения должны были завершиться. А он продлил агонию. Ах, если бы не его визит, я бы уже давно отдыхала на облаках! Теперь же мне предстоит спуститься в преисподнюю. Зачем, ну зачем он пришел? И зачем я поверила, что жизнь еще не кончена, что счастье еще возможно, зачем?!!
Вопросы явно были риторическими, а потому собеседница не стала искать на них ответ. Она была идеальной слушательницей, именно поэтому Ирина так разоткровенничалась перед нею. И в благодарность за то, что попутчица не стала учить ее уму-разуму, не стала выкладывать свои философские изыскания по поводу человеческих отношений, Ирина продолжила исповедь.
* * *
Нельзя сказать, что непосильный груз с души, с сердца упал и в одночасье растворился в небытие. Душевная боль никуда не делась, она продолжала разъедать ее нутро постепенно, клетку за клеткой. Однако визит Черкасова оказался для Ирины своеобразным антибиотиком. Это только в фантастических фильмах о глобальных эпидемиях, грозящих вымиранием всему человечеству, ученые в самый последний момент находят лекарство, и ребенок или жена главного героя, приняв одну-единственную пилюлю или инъекцию, тут же излечиваются от смертельной болезни. Но жизнь человеческая – не кино и не роман автора-дилетанта, в ней так быстро не излечишься от вплотную подобравшейся смерти.
Однако главное уже произошло – Ирина приняла спасительный эликсир жизни, и тот начал свой победоносный поход по ее душе. После ухода Черкасова Ирине, впервые за последние недели, вдруг захотелось посмотреться в зеркало. Что он там говорил о поплывшем макияже? Увидела собственное отражение и ужаснулась. Морщинок по-прежнему не было, но лицо ее, кажется, конкретно позабыло о том, что ножом хирурга ему велено было помолодеть на десять лет.
