— Работаем днем? — догадался один из обвальщиков.
— Возможно. Пока не знаю. Я пришлю гонца с указаниями. Да поставьте часовых, чтобы вас полицейские не застали врасплох! Все, идите. Лошадей возьмете на конюшне старого Христиана.
Обвальщики ушли. Папаша Гильотен некоторое время безо всякого выражения смотрел на груду кровоточащего мяса, лежавшего на разделочном столе, а затем из его груди вырвался почти рык: «Маленький негодяй! Неблагодарный обманщик! Ты мне за все заплатишь!»
Фанфан, почивавший в это время сном праведника, вдруг проснулся. Его словно что-то укололо. Решив, что это кусают блохи, он немного поерзал на своем жестком ложе, где периной ему служила охапка сена, и постарался побыстрее уснуть — чтобы досмотреть удивительно приятный сон о далекой, почти сказочной стране, куда завтра он поедет вместе с графом Сен-Жерменом…
Лес Вожур среди жителей парижских предместий пользовался дурной славой. Даже королевские мушкетеры и гвардейцы не ездили через него в одиночку. Бандиты, нападавшие на добропорядочных граждан, появлялись внезапно и так же внезапно (и бесследно) растворялись в лесных зарослях. Большей частью такие набеги совершались ближе к вечеру, но и днем путник или купец, рискнувший без охраны проехать лесной дорогой, не был застрахован от неприятностей.
И тем не менее граф Сен-Жермен выбрал направление движения для своего небольшого обоза именно через лес Вожур. Объезжать его было долго и нерационально, потому что в те смутные времена никто не мог дать гарантию, что другая дорога окажется более безопасной, нежели эта.
Когда обоз во главе с дормезом[42], в котором ехал граф, углубился в лес, Фанфан неожиданно занервничал. До этого сидевший напротив Сен-Жермена практически неподвижно — как истукан, он вдруг начал беспокойно вертеться и выглядывать в оконца.
— Тебя что-то волнует? — спросил граф, подметивший возбужденное состояние подростка.
— Да, милорд, — признался Фанфан. — Этот лес… ну, я не знаю… Мне почему-то стало страшно. Я боюсь нападения разбойников. А нас так мало…
— Хорошо, что признался… — Сен-Жермен посуровел. — Устами младенцев глаголет истина. Будем считать, что нам через тебя поступило предостережение свыше. А кто предупрежден, тот вооружен. Вон там, справа от тебя, висит шпага и седельные пистоли. Они уже заряжены. Ты стрелять умеешь?
— Немножко…
— Отлично. В случае нападения дорожных грабителей любой шум будет кстати. По своей природе они не только негодяи, но еще и трусы. Главное, не дрейфь.
