— Понял, хозяин, понял. Уже бегу… — Гото торопливо допил свое вино, вытер грязным рукавом мокрые губы и натянул на голову вязаный колпак, цвет которого определить было затруднительно.
Выпроводив Гото, дядюшка Гильотен поспешил на кухню. Там работа не прекращалась ни днем, ни ночью. Обычно в ночное время велась разделка разной живности (в том числе и не совсем съедобной с общепринятой точки зрения кулинаров), и в кухне толклись помощник повара и два обвальщика[41]весьма мрачной, даже зловещей наружности. Конечно же, они не принадлежали к цеху парижских мясников, но дело свое знали и не были чересчур брезгливыми. А главное, умели держать язык за зубами.
Кроме того, дядюшка Гильотен использовал обвальщиков и в других целях. Это были хладнокровные убийцы-рецидивисты, скрывающиеся от правосудия. Хозяин притона сумел выправить им новые документы на другие имена и приказал во избежание недоразумений держаться тише воды, ниже травы, не привлекая внимания даже клиентов кабака, среди которых могли быть тайные полицейские осведомители.
Мазурики-обвальщики жили у папаши Гильотена на полном довольствии (для них он выделил комнатку в пристройке), получали кое-какие денежки на мелкие расходы, а чтобы они совсем не скисли и не потеряли «квалификацию», хозяин притона иногда выпускал их «погулять» — дабы сталь клинков не заржавела.
«Гуляли» обвальщики вместе с довольно пестрой компанией, состоящей из цыган и бывших солдат-наемников; они дезертировали из своих полков, предпочитая жизнь на вольных хлебах, которая, однако, была не менее опасной, нежели в действующей армии. К сожалению, эти хлеба почти всегда были политы кровью парижских обывателей и приезжих купцов, которых шайка грабила по ночам (чаще всего), но такие мелочи бандитов не волновали.
Папаша Гильотен служил им не только в качестве наводчика, получая от шайки свой достаточно солидный процент, но и тайного главаря. Атаман у грабителей, конечно же, был (его звали Курт), но он подчинялся распоряжениям хозяина притона, а чтобы ему, случаем, не вздумалось забрать себе слишком много власти, к атаману были приставлены для надзора уже упомянутые «кухонные работники» из заведения папаши Гильотена.
— Пойди, проветрись! — приказал хозяин притона помощнику повара, и тот безропотно повиновался.
Плотно прикрыв за ним дверь, папаша Гильотен подошел к обвальщикам, у которых загорелись глаза от предвкушения новых приключений.
— Помойтесь и переоденьтесь во все чистое, — приказал он мазурикам. — То же самое скажите Курту и всей вашей честной компании. Нужно, чтобы вы не отличались от простых парижан. Вооружитесь получше и ждите дальнейших указаний на старой мельнице. Только не вздумайте нализаться до скотского состояния! Потом наверстаете.
