— Не смущайтесь! — воскликнул император, — будьте, как всегда, посмелей!
Бродяги приободрились. Они начали перебраниваться и поносить друг друга с выразительными кабацкими ухватками. Их говор представлял собой язык литературных фигляров предместья, от каждого слова которых несло зловонием.
— Слышишь? — с хохотом спросил Нерон.
— Да, они мне знакомы! — ответил Сенека.
— Сейчас ты увидишь, что они проделывают на улице. Они ужасно занятны! Выйдем вместе!
Нерон беззаботно сбежал с холма. В нем кипел бессмертный задор молодости. Он издавал громкие крики и испускал нечленораздельные звуки; это его от души веселило. Зодик и Фанний возглавляли шествие, а позади устало плелся Сенека.
Нерон взял с собой лишь одного раба, освещавшего путь огоньком оправленного в бронзу фонаря.
По дороге проходили утомленные, запоздалые пешеходы; они плелись домой. Зодик и Фанний стали с каждым почтительно здороваться. Владельцы красочных и мануфактурных фабрик и богатые бакалейщики приветливо им отвечали; но затем замедляли шаг и оборачивались, силясь вспомнить, кто эти два незнакомца. Однако они тщетно ломали себе голову и в недоумении продолжали путь.
— Разве это не забавно? — спросил Нерон, у которого от смеха полились слезы, — каждый встречный, словно живая кукла. А теперь — вынь медяки! — приказал он Зодику.
Зодик извлек из кармана монету в один асе и бросил ее под ноги проходившему патрицию. Патриций остановился. Подумал было, что ошибся, но, увидя у ног монету, подобрал ее, затем спокойно направился дальше, полагая, что по рассеянности уронил эти деньги.
Нерон воодушевился:
— Особенно забавно, когда целая семья тянется домой. Отец, мать и кормилица с младенцем. Звон денег бросает их всех на колени. Даже богатых! Они часами обшаривают землю, находя в этом занятии особое удовольствие.
Нередко Нерон принимал личное участие в подобных затеях и так увлекался, что не мог обуздать себя. Однажды он кинул почтенной патрицианке монету, ударившую ее в щиколотку. Аристократка сделала ему выговор. В ответ Нерон принялся с ней балагурить, а встретив отпор, ущипнул ее в подбородок и грудь. В непроглядной темноте этой ночи император получил от сопровождавшего ее мужа здоровую трепку. На следующее утро он узнал, что имел дело с сенатором Юлием Монтаном.
С этого дня Нерон стал всегда выходить из дворца переодетым. Актер Парис гримировал его и подбирал ему костюмы. Иногда он наряжал его простым воином, с коротким, широким мечом, иногда — эдилом, народным трибуном или бродягой.
