После
этого инициативная группа бриджистов писала письмо протеста и просила
возвратить спортивный инвентарь.
В
разное время за разные команды играли такие игроки и пары, как Толя Гуторов,
Саша Рубашов – Юра Соколов, Аркадий Белинков – Саша Рубашов, Юра Соколов –
Сережа Солнцев, Леня Каретников – Наташа Каретникова, Юра Борисенко – Леша
Злотов, Володя Кузнецов.
*
* *
Несмотря на то, что мы жили как бы в вакууме,
информация извне все-таки как-то к нам поступала. И в первую очередь это
относилось к печатным изданиям по бриджу. Самыми первыми среди них для меня
были фотокопии, сделанные Виленом Нестеровым. Он фотографировал оригинал книги,
печатал фотокопии и сам изготовлял переплет.
Мне как-то попался в магазине набор «Юный
переплетчик». Я его купил. Показал Вилену. Он криво усмехнулся, прочитав
название набора, но содержимым заинтересовался. И даже взял у меня кусочек
каптала. Через какое-то время после этого он подарил мне копию книжки “BridgeSqueezes Complete” (автора Glyde E. Love). Твердый переплет с капталом и все остальное было изготовлено, можно
сказать, с любовью. На титуле – собственноручное оформление Вилена: надписи,
каемочки, цветной рисунок. Эта книжка до сих пор хранится у меня.
Позднее до конечного пользователя бриджевые
издания доходили, как правило, уже в виде переводов на русский язык,
выполненных внутри нашего бриджевого сообщества. Вилен Нестеров перевел
«Гроссмейстерский бридж» Х. Кэлси, Саша Рубашов с помощью
Вилена перевел книгу Д. Парсона «100 задач». Рожковым было
сделано большое количество переводов бриджевой литературы с английского. Миша
Рейзин знал польский и переводил бриджевую литературу с польского. Переводы
книг по бриджу стали выходить одна за другой. Конечно, все бриджисты были
довольны наличием таких изданий. Но с самого начала вся эта деятельность,
безусловно, носила пиратский характер.
Люди по-разному относились к пиратскому
копированию на государственном уровне. Но в быту пиратское копирование не
только не считалось противозаконным, но даже не считалось зазорным. И я думаю
сейчас – это было правильно, что в быту оно не считалось зазорным. Представьте
себе, что вы находитесь в тюрьме в компании людей, приговоренных к пожизненному
заключению. Информация извне практически до вас не доходит. Или доходит, но с
большим опозданием. И вот каким-то чудом в вашу камеру попадают машинописные
листки с переводом книги какого-то иностранного автора, рассказывающего о том,
что интересует всех в камере. Ну, скажем, о положении заключенных в советских
лагерях. И эти листки предлагаются вам к прочтению. Откажетесь ли вы их читать
только на том основании, что это будет противоречить Всемирной конвенции об
авторском праве?
