Они проговорили за полночь. Директор их, к счастью, не потревожил. Стелла раздевалась, укладываясь спать, и шепотом говорила уже укрывшейся одеялом, упорно хранившей молчание Ирине:
— Как интересно! Такая жизнь… Слушай, а как удивительно… ну, что актеров под конвоем на спектакли водили! Неужели такое было?
— И не такое случалось… — вдруг жестко проговорила Ирина, — но со мной об этом лучше не говорить. Моя бабушка была следователем НКВД.
— Что? — не поверила своим ушам Стелла. — Что?
— Моя бабушка была следователем НКВД, — повторила Ирина и демонстративно отвернулась.
* * *
Когда Стелла открыла глаза, Ирина и Лена Петрова что-то увлеченно обсуждали, сидя за письменным столом. Перед Ириной лежала стопка листов, она что-то быстро рисовала.
— Никаких проблем! Маньячка обозначена халатом со страусами — ваяй то же самое, но белое, полупрозрачное. Для персонажей… Ну прикинь: кто-то может мечтать о генеральских эполетах… Или вот бабочка… Годится для любой пациентки… — Ирина говорила убежденно, и Лена, видимо, была с ней согласна.
Стелла выпрыгнула из кровати:
— Можно?
Ирина протянула ей эскизы.
Под изображением куколки в платье в оборках и в длинных с кружевами панталонах стояла подпись — Сиротина Л.В. Граф — Сиротин. Франт — Романов. Генерал — Новиков. Нечто изящно-воздушное — героиня.
Лена взяла последний рисунок — узкое в индийском стиле платье с огромными — на спицах, которые следовало держать в руках, — крыльями за спиной и поставила размашистую подпись — Львова И.Л.
— Мерси! — кивнула Ира. — Извини, что задержала — закрутилась!
— Ну что ты? Спасибо! — улыбнулась Лена и помчалась к себе.
Стелла боялась взглянуть Ирине в глаза, настолько ее поразило вчерашнее заявление приятельницы. Причем оно было сделано таким тоном…
Но Ира вела себя так, будто ничего не случилось:
— Завтрак ты проспала, но я кое-что для тебя принесла. Кстати, и для Сиротиных… Хватит их объедать! Беги умывайся, завтракай и — за английский. До вечера мы свободны.
И Стелла решила, что так оно и лучше…
* * *
Смена, как ни странно, началась в шесть, как и было назначено. Прибыл автобус с массовкой — человек сорок, и кран — для съемок с высоты. По замыслу режиссера некоторые моменты «бала» следовало снимать снаружи через высокие арочные окна зала, как бы глядя на все глазами тех, кому не суждено принять участие в «празднике жизни».
Но, несмотря на своевременное начало, все сразу пошло кувырком. То героиня не могла заплакать, то кран заело, то с камерой что-то…
