Стелла искушает судьбу - Ирина Львова

Утро выдалось морозным и ясным. В который уже раз переночевав в зале ожидания на вокзале, Стелла (по паспорту Светлана Михайловна Богданова) не смогла себе отказать в удовольствии хоть одним глазком взглянуть на советский Голливуд и теперь стояла у стеклянной коробки проходной «Мосфильма», не имея ни малейшей надежды миновать надежный заслон и проскочить на территорию студии.

Ее пребывание в Москве подходило к концу: во-первых, почти не осталось денег, во-вторых, надоело ночевать на вокзалах, а в-третьих, она просто озверела от постоянно пристававших к ней неприятных типов. На ней точно было написано — не проходите мимо! Вот стоит глупенькая девочка, которую можно обмануть и обидеть…

Чавкнули железные врата, примыкавшие к стеклянной коробке проходной, и на выездную дорожку вырулил потрепанный автобус с надписью на боку «Киносъемочная». Из него вышла пожилая невысокая женщина с невзрачным, будто стертым лицом, недовольно осмотрелась и, покачав головой, деловито затрусила к проходной.

Поднявшись по выщербленным ступеням, она приоткрыла дверь и крикнула в глубину помещения:

— Ну что такое? Договорились же у входа!

— Так холодно же, Светлана Ивановна! — широко улыбаясь, пояснил, выходя, пожилой мужчина с чемоданчиком в руке. — Вот мы тут и греемся…

— В автобус, скорее! У нас и так полчаса опоздания, а вы…

Ее перебила выпорхнувшая на ступени женщина в длинной каракулевой шубе:

— Света, милая, опять ты волнуешься? А ведь не хуже нас знаешь, что в кино опоздать нельзя. Вот посмотришь, приедем и полдня сачковать будем…

Стелла, точно только сейчас ощутив, что на улице двадцатиградусный мороз, зябко поежилась и стянула у горла воротник потрепанной черной кроличьей шубки. Какими прекрасными ей казались люди, садившиеся в автобус с завораживающей надписью «Киносъемочная». Ведь это несомненно были актеры!

Вот прошел тот пожилой мужчина с чемоданчиком, бережно поддерживая под руку даму не первой молодости, ярко накрашенную, но державшуюся очень скромно, следом двигался красавец лет сорока с выразительным мужественным лицом, которое украшала седеющая борода, его несколько потрепанная, но еще шикарная шуба была распахнута, точно он вовсе не чувствовал пронизывающего холода, но его глаза… Что-то в них такое было… Стелле показалось, что в них светится непреходящая, затаенная боль… Но подумать об этом она не успела — появился совершенно потрясающий дядька, высоченный, лысый (он почему-то держал свою шапку в руке), его губы кривила неописуемая ухмылка.