Первыми появились цветочницы с корзинками лилий и гвоздик, и каждому из зрителей доставался цветок и поклон. Слезы блестели на их щеках. Пико сжимал гвоздику, его сердце молотом стучало в ушах. Казалось, замер весь город за исключением маленького шествия. Дальше шла девочка в черной рясе, играющая на блок-флейте, за ней маленький мальчик в черном фраке и галстуке-бабочке стучал в барабан. А уже следом, тем же неспешным шагом, что и дети, шел юноша в белых шелковых одеждах, увидев лицо которого Пико едва удержался от крика. Белее снега на вершинах гор было это лицо, искаженное ужасом перед скорой неизбежной гибелью. Пико знал, что под свист блок-флейты и рокот детского барабана юноша шагает навстречу судьбе, какой бы она ни была.
Когда юноша проходил, толпа бросала ему цветы. Одни, попав в него, отлетали в сторону, другие падали под ноги, но юноша наступал на них, не замечая лопающихся бутонов. Его глаза были обращены к небу.
Процессия пересекла главный мост и свернула на боковую улицу, а они все стояли и слушали, весь город в гнетущем молчании внимал ломким трелям блок-флейты и слабому рокоту барабана. Маленькое печальное шествие все удалялось, мимо узких переулков с накренившимися домами, и много позже показалось на самой окраине, откуда уже не долетала музыка. На границе города музыканты и цветочницы остановились, и юноша в белом пошел дальше один по тропе, петлявшей между камней росчерком на бумаге, легким комком пепла взлетавшей к черным башням, к черному замку высоко в снегах.
Бросив завтрак недоеденным и не заплатив, они порознь разбрелись по своим углам. Только Нарья, проходя мимо Пико, шепнула:
– Вот. Ты видел странника.
В полночь она заглянула к нему и в дверях, не выпуская зонта, прикурила сигарету. Хотя она не проронила ни слова, он закрыл книгу, которую читал, взял свой зонт и они вышли под дождь. Остаток ночи они гуляли вместе вдоль набережных и останавливались на каждом мосту, облокотившись на перила.
– Мосты будто ребра мертвого города, – сказала она.
– Ребра – лестница к его печальному сердцу, – отвечал он.
– Сюда я прихожу ради одиночества, – её взгляд скользнул по текущей внизу воде.
– Мосты ведут от одного пункта к другому, выгибаясь через время и пространство, и кто знает, на какой берег они тебя забросят.
– Другие берега. Мне не доводилось их видеть.
Пико взглянул на неё.
– Ещё доведется.
– Лишь последний берег.
– Все мы стремимся к нему.
– А в твоем городе у моря люди живут вечно?
