Отделяя по грану плоть от желаний.
Чем выше шаг, тем драгоценней воздух.
Я благодать его пью по глотку.
Плыву средь островов, что призраками
Стали в зыбких берегах.
Не в силах я внимать стенаниям покинутых,
Что в волны носовой платок бросают.
И не остановлюсь, пока не ступлю на улицы,
Что рассыпаются в прах от одного лишь моего желанья,
Улицы города в конце дождя,
По которым бродишь ты
В ожиданье моей руки.
Секунда благоговейной тишины, и потом они поднялись, его новые друзья, с общим криком, как вспугнутые чайки, подхватили его с наковальни и на руссах пронесли по таверне, совершив круг почета, пока он со смехом пытался высвободиться, а Солья выдернула тюльпан из-за лифа распростертой без сил дамы и воткнула в его шляпу.
Когда его наконец усадили на стул и Солья разлила по стаканам остатки вина, Зарко торжественно провозгласил тост за поэта, принесшего слова из города на краю мира.
Никогда, казалось, Пико не был так счастлив. В прочитанных им книгах упоминались содружества художников, но он привык считать такие истории галлюцинациями одиноких сочинителей. Теперь, напротив, он оказался в кругу тех, кто ценил красоту превыше денег, чтил одни с ним идеалы, кому вечные попытки постичь святость прекрасного при помощи рук, глаз и голоса были важнее литургии манер и положений, которые служат обычные люди.
День едва брезжил, когда, с трудом проложив себе путь среди бесчисленных бесчувственных тел, разлитого пива и горькой вони окурков, в сером утреннем сумраке они добрались до кафе. Пико попросил омлет с грибами, жареную картошку, две сосиски, дольку дыни и кофе. У него открылось второе дыхание, он пребывал в состоянии, когда вечная жизнь в мечтах перестает казаться чем-то непостижимым.
– Такое чувство, что после изнурительного пути я наконец добрался до дома, – сообщил он всей честной компании. – Минувшей ночью сбылось то, о чем я и не смел и мечтать, и я чувствую страшный голод.
Солья потрепала его по щеке.
– Те, кто ищет сердцем, всегда находят друг друга, – сказала Нарья. – Мы оплетаем мир словами, а наши скитания ткут нам саван.
– Но в городе никто не путешествует, – удивился Пико. – Ваш мир простирается не дальше горизонта.
– Только пока ты не появился, – хихикнула Солья.
Нарья же помрачнела.
– И здесь есть те, кто путешествует, – сказала она.
– О ком ты? – спросил Пико. – Кто эти странники?
Но его уже никто не слушал, все головы повернулись к северному концу бульвара, и внезапно сделалось удивительно тихо. Ни звона монет, ни скрежета железной ножки стула о мостовую… Но вот сквозь тишину тонкой струйкой просочилась едва различимая мелодия. Пришедшие завтракать встали, Пико следом за другими прошел к краю бульвара, а повсюду открывались двери, молча подходили новые люди, пока вдоль всей улицы не выстроилась густая толпа. Солья стащила с головы Пико шляпу и дала ему в руки.
