Где-то, может, выйди в воскресенье на улицу, брось сто рублей и иди себе там… бутылки сдавать. Обратно идешь — сто рублей на месте лежат.
А у нас в будни выйди в поле, чтобы за версту ни души, положи рубль, отвернись на секунду — нет рубля. И ветра не было. Ни ветра, ни души, ни рубля.
Или такая у нас особенность. Я даже не знаю, есть это еще где-нибудь. У нас в районе, если суют тебе пятьсот рублей за то, за что ты оклад получаешь, то у нас, например, берут. И оклад берут, и пятьсот берут. Не знаю, как у вас, у нас, если ровно пятьсот, берут за милую душу, если не ровно пятьсот — тоже берут.
Где как. В Центре свои обычаи, на Крайнем Севере — другие. Говорят, что даже ландшафт влияет на традиции.
У нас вот в районе такой ландшафт, что в магазине… с черного хода, что не дай, все берут. Все! Хоть пулю в лоб, но с черного хода.
У нас есть и редкие традиции. У нас, если на работе чего-то полно и можно вынести, то не знаю, как у вас, у нас выносят. Даже если нет никакой возможности, все равно стараются вынести.
А где-то, может, человека каленым железом жги, он не вынесет.
У нас, если человек день-другой ничего не вынес, он с ума может сойти. Были случаи. Один так свихнулся, что начал носить из дома на работу. Перепугались все насмерть, не знали: заразно это или не заразно.
Если заразно, то ученые сказали: важно знать, каким путем передается. Если только половым, одна скорость распространения заразы, если только через рукопожатие — другая.
Кстати, выяснилось, что у нас в районе обе эти скорости равны. Еще одна особенность.
Короче, товарищи, у меня душа болит за перестройку, но давайте учитывать местные особенности, хотя бы главные.
У нас вот в районе главная особенность — если что-то тебя лично не касается, то гори оно все синим огнем! А где-то, может быть, гори оно все сизым огнем.
Где как. Давайте все учитывать.
А так я первый за перестройку! Вы первый?.. Я второй тогда. Вы второй?.. Тогда я крайний за перестройку.
ИЗ НЕДАЛЕКОГО БУДУЩЕГО
— Стыдобище, — выговаривает мне дед, — историю не знать… Собственного народа! Позорище!
— Ни у кого у нас в роду по истории двоек не было, — поддакивает бабушка. — Вперед всего история шла.
— Обормотище! — тянет дед. — Бывало, и на гулянку придешь, первым делом за историю.
— А как же! — отводит глаза бабушка. — За что же еще? За историю сразу.
— Слушай, бестолковище, — говорит дед, — я тебе аккуратно все обскажу. В одна тысяча девятьсот семнадцатом году объявился Ленин. Работал он у Всесоюзного старосты Дзержинского Якова Михайловича.
