Тем же вечером я позвонила Стеф.
— Я решила вернуться в колледж.
Она и не подумала удивиться, хотя бы ради приличия.
Следующим вечером мы с Гари отправились выпить кофе. Я рассказала ему о своих планах, чем вызвала бурный восторг. Я знала, что так и будет, ведь он всегда хотел, чтобы я получила диплом. Он схватил меня в объятия и попытался поцеловать, но я не позволила.
— И вот еще что, — глубоко вдохнув, начала я, — в моей жизни изменится кое-что еще.
Он продолжал радостно улыбаться, и я была не в силах смотреть ему в глаза. Не давая себе передышки, я поспешно договорила:
— Занятия будут отнимать у меня очень много времени, и мы не сможем часто видеться.
Ну вот, теперь все сказано.
Гари молчал. Он больше не улыбался. Потом кивнул:
— Понятно.
Чувство вины не помешало мне испытать неимоверное облегчение. Наконец-то я разобралась с этим. Первый шаг сделан.
С февраля начались занятия. На первый урок я пришла в джинсах и майке и чувствовала себя неловко в этом подростковом обличье. По дороге в класс я все надеялась почувствовать что-то новое, прилив сил, азарт, но не было ничего, кроме привычного ощущения тоски и усталости, которое всегда охватывало меня в школе.
Все, что говорил преподаватель, звучало для меня тупым назойливым жужжанием, и возвращение в колледж уже не казалось мне простым и ясным решением моих проблем. Сидевшие вокруг меня мужчины и женщины что-то деловито записывали, с серьезным видом задавали вопросы. А я смотрела на часы и мечтала, чтобы все поскорее закончилось.
Приближался День святого Валентина, и я ломала голову над тем, чтобы выбрать для Гари подходящую открытку — что-нибудь веселое, дружеское, но без романтики. Наконец я нашла, что искала, и послала открытку по почте. На следующий день, вернувшись домой, я обнаружила около двери букет из двенадцати роз.
Я позвонила Гари и поблагодарила его, и он предложил мне поужинать с ним в тот же вечер.
— Мы так давно не виделись, — печально добавил он.
Я извинилась и сказала, что мне нужно к завтрашнему дню сделать письменную работу.
Второго марта была тридцатая годовщина свадьбы родителей. За завтраком папа сказал, что поведет маму на ланч в «Калифорнийскую пиццерию».
— Как в старые добрые времена, — улыбнулся он.
Я вспомнила, как раньше они вдвоем ходили отмечать свои «даты». Мама надевала новое платье, отец облачался в костюм, повязывал галстук, каждый раз пристегивая к нему зажим в виде крохотного корабельного штурвала.
