|
| "I go now," she said; "good-night, Neil." | - Я иду, - сказала она. - Доброй ночи, Нийл! |
| But he came up behind her. | Но он догнал ее у двери. |
| "Nay, it is not well," he said. | - Не уходи, - сказал он. |
| And as she turned her face toward his with a sudden joyful flash, he bent forward, slowly and gravely, as it were a sacred thing, and kissed her on the lips. | И когда она повернула к нему вдруг просиявшее лицо, он медленно и торжественно наклонился, как будто совершая священнодействие, и поцеловал ее в губы. |
| The Toyaats had never taught her the meaning of a kiss upon the lips, but she understood and was glad. | Тойаты не знают значения поцелуя в губы, но она поняла и была рада. |
| With the coming of Jees Uck, at once things brightened up. | С приходом Джис-Ук жизнь сразу стала светлее. |
| She was regal in her happiness, a source of unending delight. | Джис-Ук была царственно счастлива, а с нею был счастлив и он. |
| The elemental workings of her mind and her naive little ways made an immense sum of pleasurable surprise to the over-civilized man that had stooped to catch her up. | Простота ее мышления, ее наивное кокетство удивляли и восхищали утомленного цивилизацией человека, снизошедшего до нее. |
| Not alone was she solace to his loneliness, but her primitiveness rejuvenated his jaded mind. | Она была не просто утешением его одиночества -ее непосредственность обновила его пресыщенную душу. |
| It was as though, after long wandering, he had returned to pillow his head in the lap of Mother Earth. | Казалось, после долгих блужданий он склонил голову на колени матери-природы. |
| In short, in Jees Uck he found the youth of the world-the youth and the strength and the joy. | Короче говоря, в Джис-Ук он нашел юность мира - юность, силу и радость. |
| And to fill the full round of his need, and that they might not see overmuch of each other, there arrived at Twenty Mile one Sandy MacPherson, as companionable a man as ever whistled along the trail or raised a ballad by a camp-fire. | И чтобы заполнить последний пробел в жизни Нийла, а также чтобы они с Джис-Ук не устали друг от друга, на Двадцатую Милю явился Сэнди Макферсон, самый компанейский человек из всех, кто когда-либо, посвистывая, бежал за собаками или запевал у лагерного костра. |
| A Jesuit priest had run into his camp, a couple of hundred miles up the Yukon, in the nick of time to say a last word over the body of Sandy's partner. | Некий священник наткнулся на его стоянку, милях в двухстах выше по Юкону как раз вовремя, чтобы прочесть заупокойную молитву над телом его товарища. |
