— Нет, брат, с бабой дружи, а камень за пазухой всегда, брат, держи.
— Мы потом тебе, Феденька, весла дадим, — сказала тут Кира.
— Пожалуйста, пожалуйста, — ответил я ей, едва скрывая обиду.
Я видел, как они неумело вставляли весла в уключины, и, когда брат сел на руль, мы оттолкнулись, они взялись за весла и, путаясь, вразнобой погребли, так что и смотреть на их усилия мне было стыдно. Тут и случилось то, чего я втайне боялся.
Толстый гимназист, увидев возвращающихся в лодке знакомых мальчишек, — а мы с ними чуть не столкнулись, запутались веслами — закричал:
— Ну, тогда и мы отправимся вслед за вами, — и они, не спрашивая ребят, не обращая на их крики внимания, не позволив им высадиться и сдать лодку, прыгнули в нее и, забрав весла, оттиснув ребят, кричали нам: — Погодите. Мы вас перегоним! — Они вдвоем с криками взялись за весла, но, к счастью, видно было, что там гребцы тоже плохие, а в лодке много народа.
— Вот мы устроим гонки, — кричали с лодки, — сейчас вас перегоним.
— Нет, это невыносимо, — сказала Кире сестра, — они хотят нас перегнать.
— Мы далеко, — отвечала она, — нам с вами не по пути.
— Посмотрим, — отвечали они.
Кира глубоко и сильно опускала в воду весло, а у Зои руки были слабые, и наша лодка, несмотря на усилия брата выровнять ее рулем, шла совсем не туда.
— Смотри на них, Ваня, — говорил я, — Боже, какую болтушку вы устроили. Смотри, — говорил я ему, — нас нагоняют. Кира сильнее Зои гребет.
— Кира Сергеевна, — говорил и брат, — не так сильно. Зоя, дай выровнять.
— Ага, — кричали там, и я с отчаянием оглядывался, не зная, что теперь сделать, но брат был старший, и он это допустил.
— Ровнее, вместе, — только и говорил брат, а я за ним повторял:
— Ну, раз, два, — шептал я, — ровнее, вместе, — ну, раз, два.
Как они гребут, смотреть стыдно, а ведь Кира родилась на Днепре, и Зоя выросла на берегу реки и до сих пор ничему не научилась. И я так был взволнован, обижен и раздосадован, что чуть слезы у меня от досады не выступили, когда я оглядывался на моих врагов, что гребли изо всех сил.
— Они нас догонят, — сказал я брату.
— Боюсь, что сейчас они и меня не послушаются, — улыбаясь, сказал брат, понимая мое волнение.
Зойка невозможна, но и Кира-то какова. Такой я ее видел впервые, она раскраснелась, бурная и страстная, но весло ее уходило все же очень глубоко, разгоряченная греблей, она сильно дышала и тратила много лишних усилий.
— Да гимназисты не лучше гребут, — сказал, смеясь, брат.
