Грейс сглотнула.
– Но ведь он влюблен в Лили, разве не так?
Герцогиня открыла было рот… и закрыла снова.
– Разве не так? – уже жестче повторила Грейс.
Она видела, как это происходило. И знала наверняка.
– Я думаю, Колин просто открыл для себя присущее Лили очарование, – ответила наконец мать. – Но это не значит, что он не обнаружит того же и в тебе.
Грейс округлила глаза.
– Мама, да рядом с Лили я все равно что невидимка! Ты же знаешь это!
– Тут я с тобой не согласна, – возразила леди Ашбрук.
Но Грейс понимала, что в оценке собственных детей материнское мнение не может быть объективным.
Герцогиня вновь обняла ее.
– Грейс, милая, ты действительно чудесная леди, и тот, кто не замечает этого, не достоин поцеловать даже край твоего платья.
Ну конечно… Матери всегда говорят что-то подобное.
Грейс удалось избежать встречи с Колином в течение его короткого трехдневного отпуска, а уже в среду, когда отец поинтересовался, не нужно ли переслать в Адмиралтейство ее очередное письмо, она совершенно спокойно ответила, что больше не будет писать.
Ее отец то и дело напоминал, что он всего лишь старый заскорузлый пират со шрамом поперек горла и татуировкой под глазом. Но Грейс никогда не воспринимала его таким, и сейчас, как только тот раскинул руки, она тотчас бросилась в его объятия и уткнулась лицом ему в грудь.
– Да… Наверное, так будет лучше, мой зайчонок, – проговорил он, стиснув дочь так, что она едва могла дышать. – В конце концов, ты ведь не можешь писать ему всю жизнь.
– Это становится все более затруднительным, – отозвалась Грейс.
– Пусть кто-нибудь другой примет у тебя эстафету.
Ее глаза защипало от слез.
– Лили не любит писать письма. Она никогда этого не делала.
– К тому же он уже старик, ему стукнуло четверть века.
– Он вовсе не старик, – возразила Грейс, шмыгнув носом.
– Но и не беспомощный мальчишка, которому нужна моральная поддержка. Так что больше никаких писем, леди Грейс, это мое отцовское повеление.
Она кивнула, позволив нескольким слезинкам замочить шелковый герцогский галстук, прежде чем покинула его объятия.
– Пару дней назад я видел, как ты общалась с Макиндером, – проговорил отец, деликатно не замечая мокрых глаз дочери и вытянутого из кармашка платка.
– У него интересное лицо… – Грейс постаралась улыбнуться. – И вообще он мне нравится.
– Дело не в лицах. На мой взгляд, он отличный парень. Я бы без раздумий принял его в свой экипаж.
У отца это являлось наивысшей оценкой человеческих качеств.
