Офицер, поставив свою каску на телегу, зачерпнул каской Блехшерка массу из бочки, и, слегка наклонив голову, столь же быстрым жестом нахлобучил чужую каску.
Затянув подбородочный ремешок, он улыбнулся довольно, пробормотал "Недурственно!" и взял с телеги свою каску. Перецепил кокарду - с бывшей каски на каску надетую. Кокарду Блехшерка сунул в карман.
На секунду замешкавшись, зачерпнул, самым краешком, и подал Анатолию:
- Кокарду не забудь поменять.
- Премного благодарен, - ошарашенно пробормотал Анатолий, принимая каску обеими руками.
Но, заглянув внутрь каски, не обнаружил и следов мозгомассы, за что стал благодарен офицеру ещё больше. Тот сделал вид, что зачерпывает, но на самом деле пожалел мозгов для простого стражика.
Стражики вокруг зашептались.
Сообразив, что надо сделать, Анатолий расстегнул ремешок собственной каски, снял её и машинально провёл рукой по волосам. Те слиплись от пота наподобие цилиндрического черепа у туземцев - поспособствовала форма головного убора.
Передав кому-то снятую каску (её тут же отдали офицеру, а тот водрузил на голову Блехшерка), Анатолий осторожно надел подаренную. И снова возблагодарил офицера, на этот раз мысленно, за жадность. Потому что одно дело - есть спелые орехи или умащивать ими волосы, а совсем другое - лепить на голову то, что два часа бултыхалось и кисло в бочках. Может, туземцам оно и на пользу, а его увольте.
- Остальную долю получишь по приезду, как все! - кивнул офицер.
Он заглянул в каску Анатолия и присвистнул:
- Ты настоящий солдат! Не жалеешь мозгов для службы! Недаром догадался использовать ядовитое растение!
Но никаких дополнительных материальных поощрений не последовало. Должно быть, моральные с успехом их заменяли.
- Господин Штершак! - послышалось от соседней подводы. - А с этим что делать?
Стражик указывал на распростёртого у дороги вражеского солдата. Того самого, которого Анатолий ударил копьём по каске.
- Похоже, мёртвый.
- Оттащите подальше, - распорядился офицер. - Шакалам тоже надо чем-то питаться.
Анатолий подошёл поближе, словно намереваясь попросить прощения. Хотя за что бы? И он мог лежать вот так... если бы не вспомнил про разрядник.
Стражики, мародёрствуя, содрали с трупа обмундирование. Один, воровато озираясь, расстегнул ремешок шлема и запустил внутрь руку.
Другой, заметив, поморщился:
- Горгзак, ты же знаешь, что воспоминание о чужой смерти...
- Молчи! Я с самого краешка! - прошипел первый. И вдруг глаза его остановились.
