«Кто же из них главнее? — подумал Коржавин. — Панкратов, видимо, у Николина минеральной воды не было». Все это время, пока Коржавин дожидался в коридоре, Панкратов, выслушивая посетителей, решая различные вопросы, нет — нет да и вспоминал о нем, думая, чего вдруг тот появился у него. Еще год назад, когда Панкратов только — только занял этот кабинет, ему подумалось, что вот сейчас, узнав о его высоком назначении, начнут к нему приходить с различными просьбами земляки, всякие там кумовья и уж родственники — обязательно. Этого Панкратов страшился больше всего. Но никто в течение года не пришел к нему, не сказал — помоги. Коржавин был первый.
— Надумали с матерью в Еловку переехать, — рассказывал он. — Избу купили. Сусловка разбрелась почти.
— Слыхал, — кивнул Панкратов. Он давно уже не был на родине, и не тянуло его туда. Начни вспоминать — все одно и то же: скотные дворы, грязь, ругань, затоптанный, в окурках пол конторы.
— В Еловке я себе работу присмотрел — преподавателем к школе. С директором договорился, приехал сюда — не берут. У Луптевой был. У Николина. Может, посоветуешь что?
— Что говорят-то? — Панкратов исподлобья посмотрел на Коржавина.
— Ничего не говорят. Спрашивают больше. Почему так, а не этак.
— Тут я тебе не помощник, — засопел Панкратов. — Николину я приказать не могу — он выше меня сидит. Да и Луптевой. Я ведь в основном хозяйственными вопросами занимаюсь, квартирными. Позвонить могу, конечно, но толку… — Он набрал номер. — Зоя Алексеевна! Здравствуйте, Панкратов говорит. К вам обращался Коржавин по поводу трудоустройства. Обращался… Так… да… понимаю… понимаю… — говорил он в трубку, косясь на Коржавина. Положил трубку, попросил: — Дай-ка трудовую посмотреть. — Долго листал, фыркал толстым носом.
— Все верно. Летун! С таким документом, милый, тебе не в районо нужно, а на Колыму вербоваться — верное дело. Да и возьмут ли? Как у тебя еще хватило духу к Луптевой пойти, не понимаю. Летун, и все тут.
— А при чем тут трудовая? — сдерживаясь, спросил Коржавин.
— Как это при чем?
— Ну да, при чем? Откуда видно, что я плохо работал?
— Откуда! Тут девяносто девять печатей — вот что! Все как на ладони! И попробуй докажи, что ты хорош! Ты почему, — Панкратов тыкнул пальцем в запись, — столяром не стал работать? Чем плохая специальность? Чистая… хлеб на всю жизнь. А ты год поработал и ушел!
— Правильно, — подтвердил Коржавин. — Там только рамы делали — больше ничего. А я их раньше умел вязать. Уволился, пошел к электрикам.
