— Ноги судорогой не сводило? — спросил Сатаров.
— Было чуток.
— Там же самые огромные ключи. Один из них так и называется «Гремучий». Хотя он и под водой.
Отсюда, с острова, можно обозревать полсела. Вот широкая улица. Это третье общество. Здесь живут самые богатые. Почти все избы крыты жестью, даже амбары. Недалеко от реки семистенка лавочника Покая, по прозвищу Милый. Этот обдирала похлеще Лобачева. Притом ласковый, с елейным голоском, с мягкой бородой, всегда аккуратно расчесанной. Милый — церковный староста. Он даже попа обманывает, крадет деньги из церковной кружки, а уж на что наш отец Федор хитер и жаден.
Невдалеке от дома Милого высится громадная, тоже семистенная, изба, выстроенная глаголем. Это изба Дериных, к которым мы в прошлом году ходили с хромым Ильей сватать ему невесту и получили от ворот поворот.
А улица второго общества спускается к середине пруда. С краю живет бедняк Максим Слободин с кучей голопузых и оборванных детей. Рядом с ним — маслобойщик Уколов с тремя сыновьями. Маслобойня у них новой системы, — винтовой, металлическая, а не деревянная, как у Павлова. К Уколовым ездят давить масло даже из соседних сел.
Я знаю всех обитателей, знаю, кто как живет, каков у кого характер, голос, навыки.
В этих обществах я был писарем до Февральской революции, а затем заместителем председателя сельского комитета. Сначала мы отобрали землю у помещика Сабуренкова, а потом у столыпинских отрубников и владельцев участков.
Но они не падали духом. Землю арендовали тайком у той же бедноты, да еще заставляли ее работать на себя. Хлеб же ловко прятали. И не в ямы, не в двойном полу амбара, а хранили его в чужих сусеках, у верных им бедняков. Поди придерись! И беднота не была на них в обиде. Богатеи платили им хлебом.
— Тяжелая будет работа! — невольно произнес я.
— Какая работа? — спросил Илья.
— Да вот хлеб отбирать. Раздор среди мужиков по-настоящему в самой деревне только начинается. Мы вон с Никитой… Кстати, где он?
— Плавает, — увидал Илья.
— Тут ему плавать много придется, — подсказал Сатаров.
— А вы на что?
— Да не бойся, у нас не утонет.
— Вот и говорю: нам с ним не в первый раз приходится организовывать комбеды. Все наши работники разъехались по селам. Иные комбеды уже собрали хлеб и двинули его на станцию. И нам надо торопиться. Сам товарищ Ленин занялся этим делом. Не сбудутся слова Рябушинского, что «костлявая рука голода задушит революцию». Нет, не дадим голоду задушить нашу революцию. Только самим работать день и ночь! Людей в комитет надо избрать энергичных. Кого ты, Илья, думаешь в председатели? Хорошо бы тебя самого запрячь!
