Лапти - Петр Иванович Замойский

Гнали стада.

Резкие удары кнута оглашали улицу.

Парни и девки бежали встречать коров и овец.

Солнце опускалось за опушку гореловского леса. Медленно и низко плыла тяжелая туча, отливая кровавым заревом. Озаряясь молнией, она гулко вздыхала раскатами грома.

Из окна ветхой избенки, стоявшей неподалеку от синей, с пошатнувшимися крестами церкви, наискосок от сельсовета, высунулось женское лицо. Тревожно поглядела женщина по сторонам и звонко позвала:

— Аксю-ютка-а!

Босоногая шустрая девчонка опрометью выбежала из-за угла погребицы.

— Что, мамка?

— Аль ослепла? Стадо гонят… Где у тебя Гришка-то?

— Он в глине балуется.

— Гляди, как бы коровы не задавили… А Петька где?

— За мазанкой с Ефимкой.

Тогда, еще более высунувшись и перевесившись через подоконник, мать крикнула:

— Петька-а-а!

— Э-эй! — донеслось от мазанки.

— Беги, сынок, за коровой. Опять к кому-нибудь в огород забежит. Кольнут вилами в бок — и гляди тогда.

Петька с Ефимкой побежали в конец села.

Туча закрыла полнеба, надвигалась ближе, становилась угрюмее. Пронесся порыв ветра, зашумел деревьями. Вырвало с чьей-то крыши клочья соломы, взвило вверх. По дороге несся огромный столб пыли… Вдруг ослепительно сверкнула молния, и сразу же раздался удар грома. Косяком, с ветром и пылью, хлынул крупный дождь. Тревожно закудахтали клушки, за ними, спотыкаясь и падая, неслись цыплята. Вскачь по переулку мчались с поля подводы.

— Аксютка-а! — испуганно закричала женщина. — Где ты запропастилась?

— Тут я, мамка, тут. Гришку несу.

Ливень бил в стекла, щелкал по дощатым сеням, по крышам. Вразброд, тревожно и громко блеяли овцы, шарахаясь в стороны от быстро несущихся жеребят, ревели и бежали коровы.

Девки и бабы, подхватив подолы сарафанов, гнались за овцами, на бегу ловили их.

— Дьявольщина! — ругалась тетка Елена, упустив из рук ярку. — Глядите-ка, всех овец разгоняли. Где их теперь найдешь!

— Васька! — кричала от церкви другая женщина. — Наша, что ль, Осенька лежит? Ухо расхвачено у ней?..

— Нет… У этой на лбу звездочка.

— Гляди, звездочка… Месяц увидишь, коль упустишь.

Мокрый и усталый, шел вдоль дворов пастух. Ему теперь все равно, куда разбежится скотина.

Дождь затихал. Потянуло ветерком. Пахнуло травой, прелым навозом.

Петька пригнал корову.

— Опять в огороде у кого-нибудь была? — спросила мать.

— А где же ей быть? Набаловалась.

— Гони во двор. Сам в избу иди, переоденься. За топкой надо сходить. Завтра хлебы, а топка сырая.