— Ого-го-го! — раздалось с островка. — Давай!
— Я тебе, черту, дам! — пробормотал Илья, тоже бултыхнулся и с криком поплыл к Сатарову.
Теперь наша очередь.
— Никита, ты хорошо плаваешь? — спросил я. — Если плохо, иди во-он туда. Там с берега мельче, а тут, смотри, сразу обрыв.
И верно, прямо перед нами лежала темная бездна. Вылезть из пруда можно, лишь уцепившись за сучья или за корни ивы.
— Что ты меня пугаешь! В Неве купался.
— У вас в Неве берег отлогий. Иди подальше. Здесь никто не купается, только смельчаки, вроде вон тех отчаянных.
Скоро и Илья достиг островка. И оба кричали и махали нам.
— Эх, была не была! — И я бросился в пучину. Как ни жарко было, вода показалась мне холодной, а когда плыл надо рвом, прямо ледяной. Да так и было. Подо мной несколько сажен пропасти, а на дне бьют холодные родники. При воспоминании о том, что подо мною бездна, все время круговорот — от теплой сверху и холодной снизу воды, — я невольно почувствовал головокружение. И даже дыхание захватило. Некстати вспомнил, что у некоторых пловцов над этим местом будто ноги судорогой сводит. И только подумал, как мне будто нож в икру врезался. «Нет, не поддамся, — решил я. — Чтобы в своем пруду утопиться? Такая смерть на смех курам». Я перевернулся вверх животом. Это лучший способ плавания, хотя и медленный. Плывя так, я смотрел в небо. Там, в выси, тоже как в бездне, но уже совершенно бездонной, плавали перистые облака, курчавые барашки. Они были в несколько слоев и двигались тихо, еле-еле, а может быть, и совсем не двигались. «Вот и жди, когда они соберутся в кучу, в дождевую тучу», — сложилось у меня.
Затем, повернув голову, чтобы посмотреть, далеко ли до островка, заметил, что на западе, на краю горизонта, будто кем-то выпираемые, поднимаются густые с белой проседью облака. Лицо палит солнце, светит прямо в глаза. Я зажмурился и сильнее, как веслами, заработал руками. Вдруг стукнулся о что-то головой, и одновременно надо мной раздался дружный хохот. Словом, я прибыл на необитаемый остров, где уже обосновались председатель и секретарь ячейки. Они подали мне руки и выволокли из воды.
— Ну и ну! — удивился Илья. — Ты просто герой. Посмотри-ка туда.
Оказывается, я не заметил, что повернул от старой плотины к новой и проплыл над самой страшной глубиной, над которой даже на лодке никто не решается плавать.
— Ничего особенного, — ответил я, невольно содрогаясь. — А потом — когда не знаешь опасности, ничего.
