Эти планы, как известно, не осуществились. Жадные авантюристы, мечтавшие о богатстве нашего Севера, были выброшены за пределы Советской страны.
Дальнейшая судьба Текльтона неизвестна, он умер богатым человеком.
«Случилось так, — продолжал Афанасьев, — что в одном из районов Арктики, на окраине Восточно-Сибирского моря, столкнулись два исследователя. Текльтона мы представляем себе. Кем же был П.А.Ветлугин?…»
С удивлением я и Андрей узнали в маститом авторе статьи того самого профессора, который благоволил к Петру Ариановичу, переписывался с ним и высылал в Весьегонск новинки географической литературы.
Афанасьев признавал, что Петр Арианович был одним из самых многообещающих его учеников.
«П.А.Ветлугин был даровит. Труженик. Умница. И честный. Это очень важно в науке: быть честным, то есть не бояться выводов».
К сожалению, судьба его сложилась несчастливо.
Молодого ученого признали «политически неблагонадежным». В начале он был вынужден уехать в Весьегонск, затем его сослали в Сибирь на поселение.
Это была новость для нас с Андреем!
Оказалось, что, уехав из Весьегонска в Москву, Петр Арианович сблизился с большевиками и принял участие в подпольной работе. (По-видимому, к революции, подобно многим другим ученым, он пришел, по выражению Ленина, через данные своей науки.)
Но Петр Арианович не дождался 1917 года. Не то в четырнадцатом, не то в пятнадцатом году был арестован за участие в революционной деятельности и сослан в отдаленные районы Сибири.
Впоследствии стало известно, что Ветлугин продолжал свою научную работу и в ссылке. Он проводил там метеорологические наблюдения, изучал вечную мерзлоту. Видимо, он умер еще до Октябрьской революции, потому что поиски, предпринятые академиком в советское время, не увенчались успехом.
«Таковы биографические справки о двух исследователях Арктики, — писал академик. — Как видим, люди они были разные и к решению своей задачи подходили по-разному. Обоих уже нет в живых, но спор между ними продолжается…»
На короткое время статья «В защиту оптимизма» заставила Союшкина присмиреть. Однако не прошло и месяца, как он выступил с рефератом, в котором высмеял не только Петра Ариановича, но и нас с Андреем.
По-видимому, он решил сделать себе из этого профессию: в отличие от открывателей земель — стать «закрывателем» их.
— Зубрила несчастный! — с ожесточением воскликнул Андрей, узнав о реферате. — Помнишь, мы прозвали его Весьегонским зубрилой? Вызубрит по книжечке, и ну барабанить у доски…
