Тут же приехал и Дорофей Толстопятов. Увидев его в дверях комнаты, Сергей порывисто поднялся со стула и, посмотрев с презрением на Дорофея, вышел на улицу. Никита проводил его сердитым взглядом.
— Что сделалось с парнем?
Бекмурза громко захохотал:
— Моя знат… Сережка свинья ашал…
Видя, что Толстопятов не сердится, Никита с гостями закрылся в кабинете.
Поговорив о погоде и прочих малозначащих вопросах, хозяин перешел к делу.
— Бекмурза Яманбаевич, ты кому теперь скот продаешь?
— Зауральск гоням, — ответил тот коротко.
— Кто еще в Зауральск гоняет? С ними ты в дружбе живешь?
— Вместе пьем. — Узкие, заплывшие жиром глаза Бекмурзы весело смотрели на хозяина.
— Та-ак, — задумчиво протянул тот и хрустнул костлявыми пальцами. — Можешь ты нажать на них, чтобы скот они в Зауральск не гоняли?
— Можна. У меня сарский бумага есть, — вытаскивая из-за пазухи пачку векселей, заявил Бекмурза.
Никита, точно ястреб, схватил ценные бумаги: скотопромышленники Тургая влезли в долги Яманбаеву на большую сумму.
Довольный Фирсов потер руки.
— Заворачивай их скот в Марамыш, — заявил он весело Бекмурзе. — Будем свою скотобойню строить. Мясо пойдет теперь мимо Зауральска в Екатеринбург и Москву. Какая твоя думка?
— Моя согласна, — хлопнул себя по коленке Бекмурза.
Никита перевел глаза на Толстопятова.
— Я не супорствую, — произнес медлительный Дорофей. — Свиней могу закупать у мужиков, съезжу в Александровку и Всесвятскую к хохлам.
— Сколько деньги нада? — спросил нетерпеливый Бекмурза.
— Пока немного, — ответил Никита. — На первых порах тысяч восемьдесят. — Фирсов испытующе посмотрел на Яманбаева.
— Латна, даем.
— Ну, а ты как, Дорофей Павлович? — спросил его хозяин.
Осторожный Толстопятов поднял глаза к потолку.
— Тысяч двадцать могу… — вздохнул он, — с деньгами-то у меня плоховато.
К осени скотобойня была готова. Построили ее недалеко от заимки Дарьи Видинеевой, и Сергей переехал туда.
Бекмурза, договорившись со скотопромышленниками, погнал гурты в Марамыш, на новую скотобойню. Консервный завод «Брюля и Тегерсена» в Зауральске остался без сырья и к весне заглох.
Не выдержав конкуренции с маслодельными артелями, остановились и заводы датчан по переработке молока.
Никита денег не жалел. Он потянулся к деньгам и Дарьи Видинеевой. В правление сибирских маслодельных артелей, по настоянию Никиты, вошел Никодим.
