— Да, часть свинины я сдаю на консервный завод, — ответил Балакшин.
Шагая по мягкому ковру, Никита говорил не торопясь:
— Опутывают нас иноземцы, ох, опутывают. Сам посуди, — Фирсов, заложив руки за спину, остановился перед хозяином: — в Челябинске два завода принадлежат немцам и бельгийцам. До самого Омска по всей железной дороге склады американца Мак-Кормика. В Омске засели немец Ган и швед Рандрупп. На винокуренных и пивоваренных заводах хозяйничают иностранцы, и здесь орудуют датчане, а нашему брату, купцу, и повернуться негде. — Помолчав, Никита продолжал: — Слышал я, что масло и свинину ты отправляешь в Англию?
Балакшин, поглаживая пышную с проседью бороду, внимательно слушал гостя.
— Да.
— Ну вот, и ты со своими артелями ихнюю же руку тянешь, а какая польза?
— Мне от фирмы Тегерсена один убыток, — заметил хозяин.
— А ежели нам с тобой, допустим, создать свою компанию, ас, ас… как это на ученом языке называется? — Фирсов наморщил лоб и уставился на ковер. — Припомнить не могу, ведь говорил же мне этот кутейник…
— Ассоциацию, — подсказал Балакшин, который когда-то учился в коммерческом училище. — Что же, я не прочь… Мне эти «Брюль и Тегерсен», признаться, крепко, ножку подставляют. Создают свои механизированные маслодельные заводы, и артелям тягаться с ними трудновато.
— Не удержаться им против нас, — забегал по привычке Никита, — деньгами я тебе пособлю. Начинай накидывать цену на молоко с пятачка, а там посмотрим, кто кого.
— Ну, хорошо, а разницу в повышении цен кто оплачивает?
— Я.
Хозяин задумался.
— Допустим, цену повышаем. Но Тегерсен не может останавливать маслодельные заводы, ясно, что будут оплачивать молокосдатчиков по ценам выше артельных. Но когда-то должен быть предел?
Никита хитро улыбнулся:
— Ты только начни их бить, а я уж добью.
— Опасная игра. — Балакшин затеребил бороду. — Требуются большие деньги.
— Для начала я открою вам кредит в Крестьянском банке тысяч так на пятнадцать, — заявил Никита.
— Ну, а если мы не выдержим конкуренции? — продолжал расспрашивать осторожный Балакшин.
— Брюль и Тегерсен лопнут скорее, чем мы, — заявил уверенно Никита. — Для пользы дела я поставлю в ваше правление своего человека.
— Я посоветуюсь, — поднимаясь, заявил хозяин. — Прошу денька через два заглянуть.
Через неделю в степь к Бекмурзе прискакал гонец от Фирсова с приглашением в Марамыш по важному делу. Попутно фирсовский человек, с таким же наказом, заехал и к Дорофею Толстопятову. Бекмурзе отвели боковую комнату, в которой когда-то жил Андрей. Стряпка Мария ругалась, подтирая заплеванный гостем пол. Не выносил «кыргыцкого духа» и сам хозяин, но из уважения к богатству скотопромышленника свое недовольство не выказывал. Сергей приезду своего степного друга обрадовался.
