Бойцы молча смотрели на него, и только ефрейтор Довбня сказал не совсем уверенно;
— Ежели точно — музыкант, то какой из него фашист?
Зоя тряхнула короткими кудрями, словно сбросила оцепенение, приказала санитару;
— Налей, Линько!
Санитар полез куда-то в святая святых закуток, извлек жестяную канистру и руками, испачканными кровью, нацедил немного в алюминиевую кружку. Зоя выпила, облизнула губы.
— Музыкант он или нет, мне без разницы, а токо помочь вашему фрицу не могу ничем.
Вернувшись к раненому, Мухин еще издали понял, что опоздал, и присел на камень.
Два раненых проходили мимо, и один сказал другому;
— Молодой ишшо, младший-то, сердце не как у нашего брата, не скипелось, вот и пожалел фрица.
— Ничего, скипится, — отозвался другой.
Свой взвод Мухин нашел возле часовни. По приказу Дудахина бойцы рыли окопы полного профиля. Внутри часовни на глыбах слипшегося кирпича сидели кружком Трёпов, Бушуев, Раев и Карабан. Перед ними на земле дымил костер.
— Садись, — сказал Трёпов, — расскажи, именинник, как ты пулеметчика снял.
— Где командир роты? — спросил Мухин.
— А с нами и знаться не хочешь? Да, растут люди…
По приставленному к стене узкому бревнышку младший лейтенант поднялся на перекрытие. На загаженных голубями балках стояли Охрименко и Савич и смотрели в бинокли. Далеко в поле, в розовой дымке погожего утра, поднимались к небу зловещие столбы черного дыма.
— Ты прав, Николай, — сказал Охрименко, — это горят Меленки. Только как же это фрицам удалось прорваться? Если шли вдоль берега, так там бы их первый батальон встретил.
— Если было кому встречать, — невесело усмехнулся Савич.
Охрименко молчал.
— Дурацкое положение! — сказал он через минуту. — Выполнить боевое задание и не знать, что делать дальше. — Тут он заметил Мухина. — Слышал, слышал о твоих подвигах. Э, брат, да ты в крови! Куда ранило?
— Товарищ старший лейтенант, я насчет военнопленных. Они имеют право на помощь. Особенно раненые.
— Кто же в этом сомневается?
— Санинструктор Романова.
— Вот как! — Охрименко и Савич переглянулись. — Что же ты, брат, ее плохо воспитываешь?
Мухин густо покраснел.
— Санинструктор мне не подчинена.
— Да ладно, зови! — не скрывая улыбки, сказал Охрименко.
Зоя пришла быстро, не глядя на Мухина, доложила командиру роты о количестве раненых, расходе перевязочного материала, спирта, заменявшего йод.
— Всех перевязала? — ласково спросил Охрименко.
— Так точно, товарищ старший лейтенант, а как же иначе?
