— Гайлиса здесь не было?
— Вчера был. И сегодня, конечно. Где-то на селе, не иначе.
— Ага! — Апейка кивнул, поднялся, собрался идти. Глянул на обеих, будто обдумывал, то ли прощаться, то ли нет.
А может, перекусите? — попробовала задержать его Параска.
— Потом. — Уже озабоченный, сосредоточенный, нахлобучив шапку, сообщил: — Ну, я к Черноштану!
На дворе сразу отвязал коня, вскочил в таратайку и помчал…
И сегодня Параска не выдержала, отпустила детей раньше времени. Наспех перекусив, она быстро надела пальто, завязала платок и скрылась на улице. За ней вскоре отпустила детей и Галина Ивановна. В школе наступила тишина. За весь день никто больше не показывался. Пришел только, как всегда, к Галине ее ухажер Петро. Как обычно, она, торопливая, веселая, сначала угощала его, потом они закрылись на защелку и из-за дверей доносились только тихие голоса. Потом и они смолкли.
Уже начинало темнеть, когда к крыльцу кто-то подъехал. Ганна думала, что вернулся Параскин дядька, однако коня привязывал кто-то незнакомый: молодой, чернявый, в кожаной фуражке, в аккуратной, добротной шинели. Через минуту он, стройный, тонконогий, в хромовых сапогах, легко вбежал на крыльцо.
Постучал для приличия и, не ожидая ответа, открыл дверь. Ганна сделала вид, будто убирает со стола. Когда вошел, оторвалась от дела, посмотрела нарочно без интереса.
Незнакомый поздоровался, мельком глянул на нее. Его черные глаза, беспокойные и твердые, насторожили ее. Однако он тут же равнодушно отвел взгляд.
— Товарища Апейки не было? — Голос у него был простуженный, с хрипотцой.
— Был. С утра.
— Это я знаю. Потом не заезжал?
— Не.
Он говорил отрывисто, уверенно. Снова строго, даже неприязненно поглядел на нее. И снова заметила в его взгляде нетерпеливость и как бы недоверие.
— Вы кто? — в голосе его была жесткость.
В ней поднялось упрямство.
— А вы?
Он не ожидал, посмотрел, будто не понимая.
— Я? — Он пригляделся, недовольный, однако уже со вниманием. Будто хотел понять, что скрывается за ее вопросом. — Я Башлыков. — Он заметил в глазах ее замешательство. Она как бы ждала объяснения, и он добавил: — Секретарь райкома.
Ганна не скрыла удивления. Видела Башлыкова впервые, но фамилию его слышала не раз. Башлыкова слушались, побаивались, и ей казалось, что он высокий, плечистый, грозный с виду. А тут, оказывается, обыкновенный, ничем не примечательный человек. С виду даже зеленый хлопец.
— А я Ганна, — ответила она подчеркнуто спокойно, снисходительно.
