и убытки моим клиентам, которые должны были бы выиграть и проиграли дело только по моей вине. Но больше такая ошибка не повторится. Я намерен реорганизовать свою работу и браться за дела только по своему выбору. Мне кажется, человек должен иметь время, чтобы жить, так же как и работать.
Доминик Гиз вскочил на ноги. Его пальцы дрожали, хотя он старался держать их спокойными, губы его тоже тряслись.
– Так! – с трудом проговорил он. – Ты намерен бросить карьеру, которую даже твои враги признают блестящей, исключительной; ты намерен принести в жертву все шансы на публичное признание, чтобы, – он проглотил какое-то неудобосказуемое выражение, но гнев увлекал его, и он продолжал: – Чтобы оказывать внимание, прислуживать замужней женщине, которая, несмотря на твою веру в ее безупречность, далеко не такая и любовник которой чередует свои визиты с твоими!
Жюльен привскочил и так близко подошел к нему, что отец мог слышать бурное биение его сердца.
– Это ложь! – произнес он с каким-то зловещим спокойствием. – Это ложь, слышите ли вы? И вы должны взять ее назад…
Доминик Гиз бросил на сына разъяренный взгляд. Он больше не дрожал, но щеки его как будто ввалились.
– Я не хочу! – резко заявил он и повторил еще раз с такой же энергией: – Я не хочу!.. – Но тут его голос осекся; им овладел страх, жалость к самому себе и самообвинение.
– Отчего ты не ударишь меня, ведь ты жаждешь это сделать? – спросил он задыхаясь. – Я ведь стар и твой отец, тебе нечего бояться…
Но Жюльен молчал. Негодование и гнев снова овладели его отцом. Он заставит его, своего сына, бросающего ему вызов и разрушающего их благополучие, отвечать ему наконец.
– Весь наш мир знает, что Шарль Кэртон – любовник мадам Дезанж и был им до ее замужества, – сказал он. – Спроси де Клева, или Колена, или… – Он умолк.
Жюльен наконец едва слышно процедил сквозь зубы:
– Я бы хотел, если бы мог, задушить вас собственными руками, убить за эту ложь… Я бы хотел…
Он оттолкнул отца в сторону, бросился к двери, открыл ее и вышел.
Звук его шагов по тихой улице донесся в комнату, где оставался старик Гиз, и он считал шаги, пока они не замерли вдали.
Жюльен Гиз ушел.
Жизнь или смерть для себя я найду
В чужой далекой стране,
Раньше иль позже к тебе я приду,
И ты придешь ко мне.
Мэри Кольридж
Когда вы любите, то многое заставляет вас страдать очень сильно, но никакое любовное томление не может сравниться с тем, которое причиняет ревность.
Гневная выходка отца Жюльена против Сары и брошенные им обвинения вызвали в душе его целую бурю эмоций. Он и раньше испытывал в отношении Кэртона дикую, безрассудную ревность, потому что тот слишком часто бывал с женщиной, которую Жюльен любил. Но Жюльен подчас несколько стыдился этой ревности, которая, как он это чувствовал, была неосновательна. А теперь в уме его звучали имена де Клева и Колена, и при одной только мысли о комментариях, которые могут быть сделаны Коленом по этому поводу, кровь бросалась ему в голову.
