если же противник был человек духовный, то владыка ходил войною на владыку,
архимандрит брал приступом церковь и монастырь у архимандрита. Не останав-
20
.
ливало их ни в чем общество, отуманенное в разумении церкви и веры, если не
латинством, то протестаиством и злоупотреблениями, как продавцов, так и покупателей
духовного сана. В виду поруганных святилищ, владельцы их распутничали,
святотатствовали п разбойничали безнаказанно; на подначальное им низшее
духовенство смотрели, как откупщики, имеющие в виду одни доходы, п естественно
были беззаботны относительно просвещения этого духовенства, относительно
достоинства жизни его.
Вщ таком замешательстве малорусской церкви, городские и сельские попы все
меньше и меньше делались тем, чем надлежало им быть, обращали спасительное дело
церкви в простое ремесло, а невежество их было таково, что иногда они читали в
церквах подсунутую им книгу светского новатора, как творение святых отцов, часто
бывали неграмотны вовсе, а еще чаще делались постоянными посетителями кабаков,
забывая о церкви.
Купля и продажа хлебов духовных начались у нас, по всей вероятности, еще во
времена татарского владычества. При Сигизмунде III они принесли свои вредные
плоды. Верховная власть константинопольского патриарха над нашею церковью
существовала только по имени. Подавленные своими иерархическими смутами под
мусульманским верховенством, восточные патриархи не появлялись в нашем
пустынном крае лично, затруднялись даже присылать к нам своих уполномоченных.
Некому было входить в положение церковных дел, пе к кому было обращаться с
жалобами на повсеместные злоупотребления духовным саном. Наше малорусское
православие, наше „древнее русское благочестие" в Польше представляло
опустошенные, падающие в развалины церкви, возмутительный быт духовенства
высшего, невежество, убожество и беззаботность о церкви низшего, наконец, как это
естественно, упадок доброй нравственности у мирян всякого состояния, от магната до
хлебороба. В народной массе водворился разврат, которому изумлялись даже
иноземные наблюдатели. Хранительные узы родства, семьи и женской стыдливости до
того ослабели тогда в пашем простонародье, что, казалось, будто бы в нем исчезла
всякая совесть.
Лучшие между нами люди, видя, что так называемое благочестие не заключало в
себе ничего спасительного, начали искать спасения общественной нравственности за
пределами восточного патриархата, и разделились в своих замыслах на две партии.
