Но вот Болотников остановил землекопов:
— Хватит. Дале не ройте.
И велел сделать конец подкопа пошире. А потом распорядился, чтобы в подкоп закатили бочки с порохом.
— Плотней ставьте, чтоб побольше вошло, — поучал он.
Так под деревянной горой и царскими ратниками образовался огромный пороховой погреб. В нескольких бочках Болотников приказал выбить донца. Прямо в порох вставили промасленные фитили.
В одну из ночей, как раз перед тем, как воеводы предполагали поджечь свой примет, Иван Исаевич взорвал начиненный порохом подкоп.
Страшным был тот взрыв. Громыхнуло стократ сильнее грома. Чудилось, будто сверкнуло сто молний и земля раскололась на куски. Высоко взлетели поленья и ратники Шуйского…
Сразу после взрыва Болотников вывел войско из города и, пока враг не успел опомниться, ворвался в лагерь.
Еще одно поражение потерпели царские воеводы.
Но Болотников не ушел из Калуги после успешной вылазки. Сил у него было все же значительно меньше, чем в полках Шуйского.
Он не мог рассчитывать на победу в открытом бою. Приходилось ждать подмоги.
Добравшись до Путивля, князь Андрей Андреевич Телятевский велел доложить о себе Григорию Шаховскому.
Телятевский был хорошо известен московской знати, и Шаховской сразу оценил, насколько выгодным для противников Шуйского станет переход боярина на их сторону.
— Рад привечать тебя, Андрей Андреевич, в нашем граде. Поживи у меня. Отдохнешь с дороги, а там расскажешь, коли захочешь, какие твои заботы и куда путь держишь.
— Благодарствую, князь, за ласку. А заботы мои, видать, с твоими схожи — допрежь всего согнать с московского трона изменника и лгуна.
— Лгуна? — осторожно переспросил Шаховской.
— При всем народе оболгался, когда мощи царевича перевез! — вскипел гость. — При Борисе, вишь, говорил, закололся Димитрий, а теперь — мол, убиенный. Как язык-то не отсох у лиходея. Окружил себя родней, а на всех других исподлобья глядит, ни в кого веры нет.
— Полно, боярин, на пустой живот о злыдне толковать. Прошу за стол.
На самом-то деле не об отдыхе Телятевского пекся Шаховской, а хотел, чтоб за чаркой у гостя язык развязался. Поди не каждый день из Москвы залетали такие птицы.
На славу постарался хозяин попотчевать боярина.
Яства подавались — лучше не сыскать. Телятевский ел и пил изрядно, но ничего важного для хозяина не сказал. Тогда Шаховской сам повел разговор.
— Да, с Пашковым-то у нас промашка вышла, — произнес он. — Ежели он не переметнулся бы к Шуйскому, мы уже держали полуцаря за бороденку.
