«Ну, этого, кажется, не переспоришь», — подумал Сергеев и молча прошел мимо придирчивого пассажира на привокзальную площадь.
Вдали светились огни заводского поселка, к которому вела слабо освещенная дорога, обсаженная деревьями.
— Могу вам составить компанию, — снова услышал Сергеев тот же скрипучий голос. — Хотя, может быть, вам это не совсем приятно?
— Нет, почему же, пойдемте, — ответил Сергеев. — Вдвоем веселее.
Навстречу им шли парень и девушка. Парень держал в своей руке руку девушки и что-то шептал, наклонившись к ней. А она радостно говорила:
— Мне здесь нравится, очень нравится!
— Еще бы не нравилось, — мрачно произнес попутчик Сергеева, когда влюбленная пара прошла мимо. — Ночь, темнота, одни вдвоем. Совести у людей нету.
— Почему же нет совести? — возразил Сергеев. — Молодежь как молодежь. Любят друг друга, гуляют…
— А почему бы им не пойти в клуб, кинотеатр или библиотеку и не провести там вечер культурно? В самом деле, почему бы им не пойти туда? Нет, тут дело известное: хочется объятий, поцелуйчиков. А потом, понимаете ли, ребятишки без отцов растут.
Сергеев хотел снова возразить, но мужчина продолжал, не слушая его:
— Такие вот гуляющие очень любят цветы держать в руках. А если нет цветов — ветки деревьев. Помахивают ими туда-сюда. Поэтично получается. Только вот иногда насаждения портят. Идет кавалер по дороге, оторвет от насаждения ветку и подарит ее своей даме сердца. Дама довольна, а насаждение начинает хиреть. У них, — мужчина показал на тощие деревца, недавно посаженные возле дороги, — сила совсем не та, что у деревьев в лесу. Те обломай — и все равно растут. Я, конечно, не хочу сказать, что насаждения только одни влюбленные портят. Тут главным образом мальчишки виноваты.
Попутчик Сергеева расстегнул пиджак и, тяжело вздохнув, продолжал:
— Пойдемте, помедленнее — у меня что-то под мышками давит. Костюм в прошлом месяце сшил в ателье. Да разве у нас шить умеют? Зипун из грубого сукна еще как-нибудь сошьют, а уж костюм такой приготовят, что не приведи господи. Только на огородное чучело напяливать. И все потому, что торопятся. А спрашивается, когда торопливость приводила к добру?
Сергеев скривился, как от зубной боли, и быстро свернул с дороги на узенькую тропинку, которая белела в темноте.
— Куда это вы? — удивился мужчина. — Здесь и по дороге-то плохо идти, не то что по тропинке.
— Ну тебя к дьяволу! — крикнул Сергеев. — Надоел ты мне хуже горькой редьки.
