Пришла телеграмма от Романа Гусева: еду поезд номер… Встречали его всей троицей — Ахмет, Шолпан, Тансык. Невысокий, коренастый, одетый в стеганую, как ватное одеяло, куртку, Гусев выскочил из вагона вроде дрессированного медведя… Увидев встречающих, распахнул руки и крикнул:
— Сыпь сюда, братишки! Аман!
Всех облапил, расцеловал, оглядел, похвалил:
— Жаксы!
Похлопал Шолпан ладошкой по исхудалой щеке и сказал сочувственно:
— Луна-то на ущерб пошла. С чего это? Ахмет обижает?
— Сама избегалась, — сказал Ахмет. — Она и телеграфист и разносчик.
— Почему так?
— Мою Шолпан и хлебом не корми, а только похвали — расшибется в лепешку, — пожаловался Ахмет, считавший активность жены излишней.
— Как можно быть спокойной, когда не доставлены телеграммы. Постыдился бы говорить! — упрекнула Шолпан Ахмета.
— Нанять лишнего разносчика, — нашел выход Гусев.
— Нет штатной единицы.
— На громадную дорогу есть все, а на одного почтового бегуна нет единицы. Умора! — Гусев хохотнул и пообещал: — Устроим. Не такое делывали. Не горюй, а гори по-прежнему, наша звездочка.
Начали выбираться из нагромождения бревен, ящиков и разобранных машин.
— Ну и базар! — сердился Гусев, приглядываясь к беспорядочному навалу. — Сюда же сбросили и мое хозяйство. Я завербовался в бригадиры по отделу механизации. Накострили «смешай господи», пока разберешь, заржавеет все.
Ахмет решил успокоить его:
— Здесь дожди редкость.
— А песок… Он для машины злей дожди.
Роман Гусев с первого шага стал заметным человеком на строительстве. Прежде всяких оглядеться, оформиться, устроиться прямо из вагона он зашел в палатку-контору участка и спросил:
— Кто здесь старшой?
Елкина в ту пору не было, и отозвался Леднев:
— Я. В чем дело?
— А в том, что не дело — держать машины под открытым небом.
— Что вам до этого, кто вы такой?
— Бригадир отдела механизации Гусев.
— В первый раз слышу.
— И понятно: я только что с поезда, не успел встать на учет.
— И разговариваете уже так… — Леднев замялся.
— Как? — спросил Гусев.
— По-хозяйски. Будто вы здесь — самый главный. Государство у нас рабоче-крестьянское, я — рабочий. Так и разговариваю, по конституции.
— А я — помощник начальника участка. Приказываю вам немедленно заняться сохранностью машин. — Леднев ядовито усмехнулся: — Тоже по конституции.
— Так и сделаю. Извольте написать приказ об отпуске материалов для постройки склада, — попросил Гусев.
— За этим обратись к начальнику.
Гусев подселился в юрту к Исатаю, где достаточно пустовало места, кормиться решил по-холостяцки, в столовой. А больше ничего и не надо. И в тот же первый день поймал Елкина. Уже предупрежденный Ледневым, что объявился этакий ферт, гусь лапчатый, Елкин подумал смешливо: «Теперь около меня будут два ферта. — Первым он считал Леднева. — Посмотрим, каков другой», — и проявил к бригадиру повышенный интерес:
