Молва о железной дороге, о состязании коня с шайтан-арбой была всепроникающей, наподобие степного урагана, который способен надуть летом сугроб песка, а зимой снега даже сквозь замочную скважину. Так через дыры в юрте молва залетела к ослепшему, одинокому Исатаю. Он начал громко звать, чтобы зашли к нему. Шолпан и Ахмет, приносившие ему еду, в тот момент были на работе, а Тансык не появлялся уже несколько дней. Исатая услышал прохожий и спросил, что ему надо.
— Приведи Тансыка! — попросил старик.
— Он теперь не ходит.
— Что с ним? — встревожился Исатай.
— Ничего. Он теперь только ездит на шайтан-арбе.
— Это же Ахмет.
— И Тансык. Ладно, скажу.
И верно — погодя недолго оба подъехали на шайтан-арбе. Ахмет ушел в свой балаган, Тансык — к Исатаю.
— Ты звал меня, аксакал?
— Да. Садись. Я слышу, ты стал большим начальником. Можно ли мне сесть рядом с тобой?
— Можно, можно, у нас с тобой ничего не изменилось. — Тансык обнял Исатая. Старик хотел знать, что творится кругом. Он постоянно слышит гул, крики, топот большого базара.
— Видят ли твои глаза хоть немножко? — спросил Тансык.
— Мало, только день и ночь. День желтый, как песок, ночь темная, как дым. Тебя не вижу совсем, узнаю по голосу.
— Ты поедешь со мной и послушаешь, какие у нас пошли дела.
При очередном агитационном выезде Исатая усадили в самую гущу пассажиров, чтобы при любой дорожной неприятности старика не ударило чем-либо. Тансык особо для него рассказывал больше и вдохновенней. В конце пути Исатай пожаловался:
— Мне не везет, всю жизнь видел плохое, а когда началось хорошее — бог закрыл мои глаза.
Двадцать восьмого октября 1927 года на заседании Совет труда и обороны постановил: «Туркестано-Сибирская железная дорога призвана в первую очередь разрешить задачу снабжения Средней Азии хлебом и обслуживать десятки миллионов населения Средней Азии и Сибири. Эта задача может быть выполнена только принятием Чокпарского варианта».
Совет труда и обороны постановил: «Утвердить Чокпарское направление для южного участка Туркестано-Сибирской ж. д.» Елкина назначили начальником строительного участка Луговая — Чокпар.
На очередном профсоюзном собрании Елкин отыскал Козинова и сказал:
— Ну, брат, радуйся: наша взяла!
— Я что, — проворчал скромно Козинов, — копошился, а толк какой, все равно что от блохи.
— Лишний козырь и большой — голос рабочих.
На том же собрании Козинова выбрали председателем рабочего комитета. Он ринулся в новое дело — в подбор опытных и дисциплинированных рабочих кадров, в борьбу с рвачами и пролазами, хлынувшими на Турксиб за деньгами и профбилетами.
