– Зато я знаю. Вы любите Ирину Николаевну.
– Вы очень проницательны.
– Это потому, что я люблю вас.
– Вы прекрасны, Августина. И я рад, что вновь познакомился с вами. Но вам лучше выбросить меня из головы. Я вас недостоин, – сказал он устало. И несмотря на то что слова его были безрадостны для нее, его пальцы, сплетающиеся с ее пальцами, доставляли ей неизъяснимое наслаждение. И говорили совсем другое. – Для вас любовь имеет несколько иной смысл, чем для меня, для Ирины Николаевны, – сказал он и повторил: – Как жаль…
Ася взглянула на него. Лев не улыбался. Его профиль был четок, линии рта суровы. Янтарь глаз сверкал в дрожащем пламени свечей.
– А что вас привело сюда? Не детские же мечты о принце на коне? – спросил он.
– Вовсе нет. После гимназии надо как-то жить. У меня не осталось никого из близких, сюда меня привел случай.
– Что же вы станете делать теперь?
– Я не успела подумать об этом. Наверное, стану сельской учительницей.
– Вам нужно выйти замуж.
Он держал ее за руки. И торжественная суровость обстановки, и тишина ночи, и полумрак – все заставляло придавать словам особый смысл. Возможно, в иное время, в иной обстановке те же слова показались бы не более чем дружеским советом. Теперь же они были исполнены особого смысла. Звучали как предложение. Если бы это было так!
Наутро Лев верхом отправился в город. Его не было целый день. Он вернулся злой, раздраженный, сразу заперся в своей комнате и к ужину не вышел.
В день похорон в замок привезли Ирину Николаевну. Теперь она лишь отдаленно напоминала ту уверенную в себе экстравагантную даму, что хозяйничала в замке неделю назад. Ирина Николаевна согнулась, стала будто бы меньше ростом и больше походила на тень, чем на прежнюю хозяйку.
Полковник пил, закрывшись у себя в кабинете. Прислуга была предоставлена самой себе. Сразу после похорон доктор исчез. Впрочем, Ирина Николаевна, похоже, и не заметила его исчезновения. Ася не знала, чем помочь и как поддержать хозяйку. Та тенью бродила по замку и что-то тихо бормотала. Лев подошел было к ней, но она прогнала его, сказав безразлично:
– Оставьте меня в покое…
Ася все же налила в склянку капель и подошла к хозяйке:
– Ирина Николаевна, выпейте.
– Что? – Та обернулась и взглянула на девушку так, будто впервые видела. – Августина? Она любила вас… Чужих всегда легче любить, чем своих. Вы не находите?
– Я… я не знаю. Я привязалась к Лизе, и мне жаль…
– Это я виновата. Я одна виновата. И Бог наказал меня, и правильно.
