— Чего звали? — грубо сказал Василий.
— Ишь ты, ишь ты… — ласково усмехнулся Метастазис. — Характерец!
— А то ведь я и уйти могу! — продолжал свою линию Василий. — У меня дел вагон! — Он только сейчас понял, как с ними надо.
— Это каких же таких дел? — засмеялась Цифирь. — В музее безобразничать? Или зверски избивать людей, ни в чем не повинных?
— Да, — грустно подтвердил Спиридон. — Цифирь Наумовна права. Докладывают мне, понимаешь, что шатаешься, понимаешь, по территории порта, что безусловно запрещено посторонним… Какие-то пьяные драки устраиваешь; намеки какие-то… Ты, брат, это прекрати. Мы с тобой ведь — по-хорошему пока. Парень ты молодой, зачем, скажи, биографию тебе портить каким-нибудь ЛТП или, того хуже, ИТК?
— Все? — нахально спросил Вася. — Тогда я пошел. На работе восстанавливать не хочете? Не хочете! Вам же хуже!
— Насчет работы — постой! — ты помнишь, мы обсуждали этот вопрос. Без документов, брат, при всем моем распрекрасном отношении, на работу мы взять тебя не можем. Как вы думаете, Анастасий Савельич?
— Непременно, — грустно согласился Спирькин брат.
— А я не согласен! — сказал другой брат. — Чего с ним возиться? Он народ колготит! Мои уже вторую неделю не работают — о загробной жизни рассуждают. Предлагаю: материалы на него — в общественную комиссию исполкома, и пусть они его — в ЛТП, а лучше бы — в ИТК, годика на два!
— Ну, вы это, кхм, очень уж чересчур, Одиссей Савельич. Парень-то молодой…
— Экспонат украл, огнетушитель уронил! — плаксивым голосом сказал гном-лилипут.
Все у них было расписано как по нотам: один добрый, а все остальные — нехорошие, черствые люди.
— Я думаю, — сказал строго и даже недовольно Спиридон Савельич, — что торопиться не будем. Наказать не долго, а вот помочь человеку…
— Вникнуть, — подсказал Вася.
— …Вникнуть… — повторил Метастазис, не расслышав, откуда идет подсказка, — в его, прямо скажем, бедственное положение, эт-то…
Метастазис в тую минуту представлял собой прямо-таки саму озабоченность судьбой ближнего, попавшего в беду, приятно было посмотреть.
Наконец решение созрело. Деловито, голосом совещательным, но исключающим возражения, он произнес:
— Как вы полагаете, Цифирь Наумовна, сможем мы временно изыскать рублей сорок в месяц, учитывая, что у товарища такие, кхм, обстоятельства?
— Пятьдесят, — быстро сказал Вася. — Как инвалиду второй группы.
Цифирь Наумовна кисло поморщилась — такая у ней была амплуа:
— О пятидесяти и речи быть не может. Хотя какую-то сумму, исключительно временно, изыскать мы, конечно, Спиридон Савельич, сможем, но…
