Миру нужно оказывать поддержку и заботу, потому что он поддерживает вас и заботится о вас. Миру нужно оказывать уважение, потому что в нем – самый источник вашей жизни. Все соки, текущие в вас; все ваши радости; все празднество вашей жизни даны вам самим существованием. Не бегите от него, бросьтесь лучше в него с головой; дотянитесь своими корнями до самых глубинных источников жизни, и любви, и смеха. Танцуйте и празднуйте.
И в своем праздновании вы подойдете ближе к существованию, потому что существование есть постоянное празднование. Ваша радость, ваше блаженство, ваше молчание принесут вам молчание неба и звезд; в ладу и в мире с существованием вам откроются двери во все его тайны. Нет другого пути к просветлению.
Мир нельзя осуждать; ему следует воздавать уважение. Бунтарь чтит существование как святыню, преклоняется перед жизнью в каждой из ее бесконечных форм – в мужчинах и женщинах, в деревьях, горах, звездах. В какой бы форме ни проявлялась жизнь, бунтарь свято чтит ее. В том его благодарность, в том его молитва, в том его религия, в том его революция.
Бунтарство – начало совершенно новой жизни, совершенно нового стиля жизни; начало нового человечества, нового человека.
Я бы хотел, чтобы весь мир был бунтарским, – только в бунте наш потенциал расцветет полным цветом и принесет плоды. Наши индивидуальности не будут подавленными, какими были много веков… много веков человек был самым подавленным животным. Даже птицы гораздо свободнее, гораздо естественнее человека; они живут в большей гармонии с природой.
Когда встает солнце, оно не стучит в каждое гнездо: «Вставайте, ночь кончилась!» Оно не будит каждую птицу на ветке: «Просыпайся, тебе пора петь!» Нет – но как только восходит солнце, цветы начинают распускаться сами… И птицы начинают петь – не по приказу, но по непреодолимой внутренней потребности, от радости, от блаженства.
Когда-то мне пришлось преподавать в санскритском колледже. Свободной профессорской квартиры в тот момент не оказалось, и, так как я жил один, меня временно поселили в студенческом общежитии. Колледж был санскритский, традиционный, и в нем соблюдались старые правила: каждое утро студенты должны были просыпаться в четыре и, приняв холодный душ, к пяти выстраиваться для молитвы.
Много лет я по собственному желанию вставал очень рано, еще затемно… и никто не знал, что я профессор, потому что к тому времени я еще не начал читать лекции. Меня вообще направили в этот колледж по ошибке, потому что у меня не было квалификации, чтобы преподавать санскрит. Чтобы исправить эту ошибку, правительству потребовалось шесть месяцев. У бюрократии самая низкая скорость в природе – в противоположность скорости света. Это две природные крайности: свет и бюрократия.
