Слышу маму.
Слышу её глубокий вдох. И как она выдавливает слова, и на секунду как наяву вижу её лицо и руки – одна стиснута в кулак, вторая прижата к сердцу.
– Ты можешь идти, если должна, – говорит мама. Голос её дрожит, но намерения тверды. Она повторяет: – Ты можешь идти, если должна, хорошо, детка? Не жди меня. Я тебя люблю, ты моя, всегда будешь моей, всё хорошо, ты в безопасности, малышка, в безопасности…
Я слушаю мамин голос, чувствую её в моём ухе и в то же время не в моём ухе.
Порыв холодного воздуха – возвращается рыжий медик.
– Подлетают, – бормочет он фельдшеру и протискивается ближе ко мне. – Скажи семье, чтоб отошли подальше.
И отталкивает её – слишком сильно. Фельдшер морщится. А рыжий начинает руками творить с моей грудью что-то непонятное.
Я чувствую, как возле моего левого лёгкого что-то проникает под кожу. Разрез – но он отличается от любого разреза, что мне делали прежде. Боль или облегчение? Я чувствую, что делюсь надвое, прямо там, где мои скособоченные лёгкие, прямо там, где мои неправильные рёбра…
– Что вы делаете? – спрашивает папа.
– Сэр, вы мешаете процедуре экстренной помощи. Мы пытаемся помочь ей дышать. Отойдите.
– Успокойтесь, – влезает женщина-фельдшер. – Всё в порядке, всё будет хорошо.
Она пытается не дать папе рассмотреть, что они со мной делают, но я мельком замечаю его лицо, его глаза.
У меня нет голоса. Я пытаюсь сказать «нет».
Мужчина-медик обвязывает меня верёвкой, я чувствую её вокруг груди, но не вижу.
– Я делаю разрез, чтобы она могла дышать. Сэр, пожалуйста, немедленно отойдите.
– Неправда, – яростно говорит Джейсон. – Этого не может случиться. Не сдавайся, Аза. Они найдут способ… о боже!
Он захлёбывается слезами. Медик смотрит вниз на меня, а я – на него. Он протягивает руку и достаёт что-то из кармана моей рубашки. Записка…
На шею что-то давит. Боли по-прежнему нет. А затем расщепление, что-то отделяется, вокруг груди верёвка, и моё тело частично на каталке, частично вместе со мной – стоящей, наблюдающей.
– Я найду тебя, – обещает Джейсон, и я его слышу. Слышу. И верю ему.
Мигают огни. С небес доносится дикий шум, а потом взрыв, огонь, запах дыма и озона. Что-то хватает меня и тянет прочь в двери машины скорой, наружу, и папа ругается, и Джейсон всё так же говорит девочке на каталке, что он её не отпустит, и Эли кричит, и
с
и
р
е
н
ы
замолкают.
Дальше? Дальше ничего.
