— А я, пожалуй, совсем уйду. Свет велик, разминемся.
И Егор уехал на дальние пески к Яртагину.
Минул день, другой, а Егор все жил у Яртагина, помогал тянуть невод, потрошить рыбу, собирать дрова, по ночам охранял лодку и рыболовные снасти, около них на берегу устроил и постель.
Однажды Яртагин спросил осторожно:
— Ландур будет ругаться?
— Не будет. Я ушел от него.
— Ушел? — озадаченно пробормотал Яртагин. — Нельма, ты слышала? Ушел?
Не понимала и она: от Ландура еще никто не уходил, попробовал один остяк уйти к другому купцу, но тот не принял его, вернулся остяк к Ландуру и кланялся в ноги. Нет, если уж кто связался с Ландуром, тому не уйти, от Ландура одна дорога — в могилу.
— Ушел? Куда ушел?
— Куда захочу. Сегодня у тебя, завтра могу туда, — Егор махнул на север, к морю, — послезавтра туда, — махнул на юг, к тайге.
— Можешь и туда? — Яртагин показал на восток, на Таймырскую тундру. — И туда можешь? — показал на запад, на тундру Ямало-Обскую.
— Куда угодно, как ветер. Теперь я на Ландура — тьфу! — Егор сплюнул и растер плевок сапогом. — Вот так!
Яртагин бросил чистить рыбу, поманил Нельму, и оба уехали на соседний остров к Большому Сеню, может быть, он растолкует такое небывалое дело. Погодя немного, на пески Яртагина высадился Большой Сень, с ним человек двадцать рыбаков. Целый день по реке сновали лодки, весь многочисленный люд, промышлявший у Бреховских островов, перебывал у Яртагина. Старик размахивал руками на все стороны света и воинственно шумел: «Он может туда и туда. Ландур ему — тьфу! — Хватал горстями песок, кидал в ветер, песок улетал пыльным облаком. — Вот Ландур».
Рыбаки ахали, боязливо оглядывались и тесней грудились к Егору. Уезжая, крепко стискивали ему руку и говорили: «Игар Иваныч, приходи гостевать! Игар Иваныч, не забудь нас!»
Была ночь, правда только по званию, а на деле — не то утро, не то вечер. Светило солнце, летали чайки, кое-где по островам курились костры, может быть — последние вечерние, а может — первые утренние. Солнце было красноватое и не лучистое, как при лесном пожаре. Вода, чайки, пески тоже красноватые. Егор сидел на опрокинутой лодке, думал, куда бы скрыться от солнца и от комаров: пора, Игар Иваныч, спать, пора!
Из шалаша вышла Нельма, остановилась шагах в двух от Егора.
— Потеряла что-нибудь? — спросил Егор.
— Нет.
— Гуляешь?
— Нет.
— Садись, посиди!
— Нет, Игарка.
— Что, как?
— Игарка…
Он наконец догадался, что относится это к нему.
— Ладно, пускай буду Игарка. А пришла-то зачем?
